Коллаж: "Я за матриархат", - Андрей Скворцов

Я вообще придерживаюсь такого мнения, что женщина главнее. И даже те мужчины, которые вроде бы главные, успешные - за их спиной все равно стоит женщина. Просто кто-то готов из мужчин это признать, а кто-то не готов. Вот я из тех, кто готов. 

Андрей, расскажите, чем вы сейчас занимаетесь?

Я сейчас являюсь генеральным директором и совладельцем H-Clinic Санкт-Петербург. Вы, наверное, знаете, что в Москве есть частная инфекционная клиника - H-Clinic, которую открыл Андрей Злобин. Такую же клинику мы совместно открыли в этом году 3 февраля в Санкт-Петербурге.

И как вам в этой сфере деятельности?

Это другая деятельность, и мне непросто перестроится. Большую часть своей профессиональной деятельности в СПИДе я посвятил доступу к качественной бесплатной медицине. А здесь (в клинике) медицина платная. С другой стороны, у нас появилась возможность реализовать свои ранее нереализованные идеи, которые нереальны на сегодня для бесплатного здравоохранения, здесь, в нашей клинике.

Например?

В первую очередь – это отношение к пациентам и время, выделяемое на прием. Помимо консультации врачей и сдачи анализов пациенты получают личную поддержку. У нас все собственники выступают ещё и в роли равных консультантов, пока не набрали людей в штат.

Это, конечно, коммерция, здесь другие стандарты. Но в Санкт-Петербурге мы постарались сделать домашнее, уютное место, куда можно прийти безопасно. Ну и отзывы мы такие же получаем: «Очень уютно», «Относятся по-человечески». Такое обращение сложно на сегодняшний день получить в государственном учреждении: время приема срезается, кол-во людей увеличивается, очень многие врачи выгорают на потоке.

Скажите, сколько в общей сложности лет вы неразрывно связаны со сферой ВИЧ?

Я точно сейчас год не вспомню, примерно 9 лет. Мое первое знакомство с людьми, которые занимаются помощью в области ВИЧ, произошло в ассоциации «Е.В.А.» в Санкт-Петербурге. Меня туда «сосватал» волонтером Денис Годлевский, чтобы помочь с покраской стен. Пока я занимался стенами, там проходили собрания, тренинги, встречи. Помню собрание Пациентского контроля, которое проводила Саша Волгина. Они готовились к акции протеста по перебоям. Я принял участие в этом собрании, и потом поехал на акцию. Вот это было мое первое знакомство с активистами.

На первых порах я был волонтером в ассоциации «Е.В.А». Потом стал участником Пациентского контроля, а через год мне предложили заняться этим профессионально и возглавить всю деятельность движения. Я уволился с основного места работы и окунулся в общественную сферу.  

Андрей, в одном из интервью вы говорили про «очарованных активистов». Кто они?

У меня первые несколько лет было такое чувство, что я могу спасти планету и помочь всем. (Смеёмся). Для меня это период внутренней готовности отдавать, делиться, помогать, заботиться и ставить это в списки приоритетов на первое место, забывая иногда о себе. «Очарованные активисты» - это люди, у которых есть потребность и огромная внутренняя сила быть полезными, нужными в какой-либо сфере.

Сейчас вы принимаете участие в деятельности Пациентского контроля?

Практически не принимаю участия. Еще 3,5 года назад, когда я ушел из Пациентского контроля в фонд помощи в области СПИДа, я оставался консультантом: помогал, подсказывал, участвовал в планировании. С этого лета я занялся строительством клиники и ушел из активистских движений. Спасибо сообществу, что вырастили из меня человека. (Смеётся). Я постараюсь воплотить в жизнь всё задуманное нами в клинике. И обязательно буду помогать ребятам и активистам.

Расскажите про то, какие произошли изменения в Пациентском контроле за период вашей работы?

Много произошло изменений. Больше трех лет назад ввели запреты на проведение мероприятий. Был период, когда мы проводили акции прямого действия, не согласовывая их. И самое страшное, что могло с нами произойти – это штраф 500 рублей. Но мы всегда очень эффективно доносили свое послание и результаты мониторинга лекарственного обеспечения в стране до руководства здравоохранения в стране вот таким вот образом: приковывая себя цепями к Минздраву, к администрации президента. Это очень крутой и эффективный метод.

Потом настал период, когда контроль ужесточили, и мы стали проводить согласованные мероприятия. Но здесь было много сложностей. Например, стало невозможным провести акцию у Минздрава – ее переносили в какой-нибудь парк. Подняли штрафы за проведение несогласованных мероприятий: от 10 до 30 тысяч. После трех штрафов – уголовная ответственность. И нам пришлось прекратить эту деятельность. Это стало опасным.

Сегодня больше бумажная работа: запросы, жалобы, работа в сети. Революции нет. (Смеёмся). Хорошо, что представители Пациентского контроля так или иначе вошли в составы координационных комитетов. Появилась возможность доносить какие-то идеи на уровне переговоров, внесения поправок в законодательные акты.

Но я хочу сказать, что акций не хватает. Потому что нет метода эффективнее, чем стоящие у Минздрава люди с ВИЧ, не получающие таблетки. У Минздрава, который говорит, что эти пациенты таблетки получают. А проблема перебоев не решается. Она постоянна. Это как Новый год, который приходит каждый год. Так и с таблетками: ежегодно наступают перебои с поставками в Российской Федерации. Да, перебоев стало меньше. И многие региональные власти стараются решить проблемы с перебоями за счет дополнительных денег. Но людей, нуждающихся в лечении, становится больше, а количество таблеток особо не увеличивается.

Андрей, можете вспомнить людей, которые вас вдохновляли в начале пути?

Годлевские Денис и Маша. Это два человека, которые, можно сказать, «родили» меня. (Смеёмся). Маша много лет спасала меня и помогала в вопросах выздоровления от химической зависимости. Она стала для меня эталоном, примером и моей второй мамой. У нас была целая компания в городе Пушкин, которая Машу мамой называла. Это человек, который дал мне возможность пересмотреть все свои жизненные взгляды и начать жизнь заново. А Денис Годлевский привел меня в эту область, посеял во мне желание волонтерить, заботиться о других и отдавать. Маша и Денис – это люди, которые спасли мою жизнь и придали ей смысл.

Еще Григорий Вергус и Саша Волгина. Саша научила меня добиваться своих целей, делать жизнь ВИЧ-инфицированных и свою, в том числе, лучше. Григорий дал мне возможность стать профессиональным активистом. Он меня пристроил в Международную коалицию по готовности к лечению (ITPC), долгое время вкладывал в меня ресурсы и знания.

Это четыре человека, которые на данный момент являются для меня авторитетами, друзьями, коллегами. Моя маленькая активистская семья.

Андрей, расскажите о планах вашей клиники.

Мы работаем только 3 месяца. И у нас уже появились постоянные клиенты. Стандартное желание любого бизнеса – чтобы он рос и процветал. Из планов: мы сейчас уже понимаем, что нам не хватает психотерапевтов в штате, что нужен косметологический кабинет с хорошим косметологом, который не шарахается от диагноза ВИЧ. Соответственно в планах – расширить комплекс медицинских услуг и специалистов. И из-за карантина возникло много препятствий в самом начале работы клиники. Но мы не закрываемся, работаем, тестируем сейчас на антитела к коронавирусу.

Андрей, вот вы с супругой работаете в одной сфере, но с разных сторон: она – в центре СПИД, вы – в активизме. В личных взаимоотношениях это помогает или мешает?

Никогда не мешало. У нас были сложные ситуации, когда я возглавлял Пациентский контроль. Сложные взаимоотношения с руководством СПИД-центра – я же продолжал добиваться качественного лечения. И все мои профессиональные действия влекли за собой определенные негативные последствия у Татьяны на работе. Ей даже однажды объявили бойкот за то, что я подал какую-то жалобу. Но со временем ситуация поменялась: все приняли это как факт.

Но на самом деле мы не находимся по разные стороны – мы делаем одно дело, но разными методами. Мне важно ее мнение как врача, а ей нужно мое мнение как человека, который живет с ВИЧ. И это очень круто.

Супруга помогает вам с работой в клинике?

Да, конечно. Она больше помогает советом по тому или иному вопросу, так как много лет работает организатором здравоохранения.

Вы как-то в одном интервью обмолвились, что у вас с супругой общие интересы. Помимо любви к мотоциклам, какие у вас еще общие хобби?

У нас не столько интересы и хобби общие, у нас совпали взгляды на жизнь. Мне не сложно помыть посуду или убрать квартиру – я самодостаточный человек, и к моменту брака умел делать все. Нам не нравятся одинаковые вещи: большие тусовки, бесполезное времяпрепровождение, толпы людей и пр. Нам комфортно проводить время наедине друг с другом. А уж где это будет, в магазине, на даче или сидя дома – не важно. Мы любим готовить. Мы все отпуска проводим вместе. Все домашние обязанности делаем вместе: ходим в магазин, убираемся. И соответственно учим детей относиться к этому так же. Пусть это не всегда получается. (Смеётся).

Кто из вас строгий родитель?

Я. Ну это дети так считают. (Смеёмся). У нас разнополые дети, и получилось так, что дочка - моя любимица, а сын – мамин любимчик. И когда им что-то нужно получить, они к тому и обращаются: дочь – ко мне, сын – к Татьяне.

Андрей, вот вы профессиональный повар. И вы говорите, что готовите вместе с женой. А вот если так посмотреть, кто из вас главный на кухне?

Таня. Если мать сказала «будет борщ», значит будет борщ. (Смеёмся). Но есть несколько блюд, которые готовлю только я, например, паста карбонара. Её так, как я, никто не готовит. И иногда дети наседают на меня: «Сегодня вечер карбонары!» И вот тогда это мое время – все сидят тихо с ложками.

Я вообще придерживаюсь такого мнения, что женщина главнее. Я за матриархат. (Смеётся). И даже те мужчины, которые вроде бы главные, успешные - за их спиной все равно стоит женщина. Просто кто-то готов из мужчин это признать, а кто-то не готов. Вот я из тех, кто готов. Я воспитывался в семье, где нужно помогать женщинам: подавать руку, носить тяжелые сумки. И я никогда не считал это каким-то обременением. Для меня это норма жизни – делать жизнь женщины, которая рядом, кайфовой. Но я и получаю тоже самое обратно.

Андрей, такой философский вопрос. Если бы вам удалось вернуться назад и изменить одну вещь в прошлом, что бы это было?

Это очень философский вопрос. Ну, наверное, я бы послушал маму и поступил в институт, а не в колледж. Это мое самовольное решение привело к тому, что я потерял 10 лет жизни. Это были девяностые, колледж, определенный контингент, наркотики. Если бы был институт, то жизнь, мне кажется, пошла бы по-другому. И когда я вернулся в «трезвую» жизнь, мне пришлось много чего наверстывать: получать высшее образование в 30 лет, менять взгляды и т.д.

Что для вас может быть лучшим подарком?

Оптимальный подарок для меня сейчас – конструкторы lego technic. Это мое хобби, я люблю собирать лего. Час времени, когда голова вообще отключается от всего. У меня уже более 100 наборов.

И напоследок, по традиции, ваше пожелание для читателей.

Самое важное – не опускать руки. До того момента, пока мы верим в то, что лучшее может произойти, нужно что-то делать. Пусть маленькие шаги, но они должны быть. Главное – не останавливаться.