Коллаж: "Молилась о том, чтобы дожить до 18-летия сына", - Алёна Лисник

Есть уголки, которые я вообще не люблю открывать. Пусть там всё будет так, как есть, чтобы не было больно. Главное двигаться вперед, не останавливаться и не опускать руки.

Алёна, расскажите чем вы сейчас занимаетесь?

Раньше я часто ездила на заработки в Россию. Сейчас здоровье не позволяет, поэтому живу в деревне, занимаюсь хозяйством, вожусь с внуками.

С первым мужем мы прожили 15 лет, у нас трое совместных детей. Я от него ушла, потому что больше не могла терпеть его пьянки и побои. Оставшись одна, поехала на заработки в Россию, чтобы прокормить семью. Временами было полегче, но бывало, что оставалась без денег, без квартиры и без работы. В такой сложный момент я встретила своего второго мужа. Чувства были искренние, он меня поддерживал и очень помогал во всем. Мне тогда казалось, что он тот самый. В России расписаться мы не смогли, потому что у обоих были проблемы с документами. Поэтому, когда приехали в Молдову, первым делом подали документы в ЗАГС. Тогда ещё были обязательными медицинские анализы для всех желающих заключить брак. Поначалу он противился, не хотел ничего сдавать, говорил, что ему проще купить необходимые справки. Но с этим было строго и откупиться не получилось.

Результат пришел в канун Нового года. Далее последовало две недели ожидания результатов повторного теста. Две недели кошмара и ада. Диагноз подтвердился. Я смирилась, мы сохранили отношения, встали на учёт, начали принимать терапию. Потом у него заболел отец, в 2012 году он уехал на родину к родителям и не вернулся. Он бросил терапию, потому что боялся раскрытия диагноза перед родными. А в 2015 его не стало.

Что вы знали о ВИЧ?

Только то, что это чума 20 века. В то время со мной жил младший сын и внучка. И я просила инфекциониста взять у них тест на ВИЧ – переживала, что они могли заразиться. (Смеется). Искала информацию в интернете, читала брошюры. Плакала, молилась о том, чтобы дожить хотя бы до совершеннолетия младшего сына. Сейчас ему уже 22 года. (Смеется). Сейчас смешно об этом вспоминать, но тогда это было ужасно.

Как вы узнали о группе взаимопомощи?

От врача инфекциониста. Она дала мне номер телефона социального работника Татьяны и сказала, что я могу обратиться к ней. Честно говоря, если бы не Таня, то сама я не справилась бы. В моей голове крутилась только одна мысль, что я доживаю последние дни. Потом познакомилась с девчатами, некоторые из них жили с ВИЧ гораздо дольше меня. Так постепенно я «окрепла», а позже пришло мое время помогать и поддерживать новеньких.

А когда вы рассказали детям?

В первый месяц после постановки диагноза. Отчасти они уже догадывались. Сначала рассказала дочери. А потом сыну. Больше всего переживала за то, что у него могут возникнуть сложности в школе, что будут дразнить. Дети меня поддержали и старались всячески оберегать. Их поддержка помогла мне справиться с шоком.

Маме я тоже рассказала, потому что в деревне ничего не утаить. И чтобы она не от чужих узнала, а от меня. Люди ведь любят додумать, фантазировать. Она восприняла всё спокойно, поддержала. И сейчас поддерживает, звонит, справляется о моём здоровье. Переживает, что вдруг перестанут выдавать терапию.

В интервью ваш супруг Виталий говорил, что практически с первого момента понял, что вы его идеал. А вы помните вашу первую встречу с Виталием?

Конечно помню. Я и моя подруга в тот момент были в кабинете с Татьяной. О чём-то говорили. Вообще, хорошие были времена, когда был этот кабинет, такое было душевное общение. Татьяне кто-то позвонил, после этого она попросила нас уйти, сказав, что сейчас придет мужчина, он первый раз и очень стесняется. Когда Виталий вошёл в кабинет, такой высокий, стройный, спокойный, мы с подругой сразу встали и ушли. Но он вызвал в моей душе какие-то смешанные чувства: волнение, переживание. Это была наша первая встреча.

Потом я уехала в Москву на заработки. Однажды Виталий прислал мне сообщение в Facebook, и мы стали переписываться. Дела в Москве не складывались, смысла оставаться там больше не было, и я вернулась в Молдову. Мы начали встречаться, лучше узнавать друг друга, вместе ходить на группу взаимопомощи. А потом и вовсе решили жить вместе.

Алёна, приходилось ли вам сталкиваться с дискриминацией?

Да, был случай с врачом. Я обратилась в больницу с болями в животе и в спине. Были подозрения на аппендицит и говорили, что может понадобиться операция. А нас тогда на группе учили говорить о статусе в подобных случаях. Вот я и сказала. Хирург, который вел приём, написал на моей медкарте крупным шрифтом «СПИД». Мне было очень обидно. Всю дорогу до поликлинику, в которую меня направили, я проревела.

В поликлинике я попала к врачу, который оперировал меня раньше. Молодой, но очень серьезный и хороший специалист. Он рассмеялся, стал меня успокаивать. Говорил, что ничего страшного, подумаешь ВИЧ. Есть лечение и я буду жить долго. А операцию сделают, если будет необходимость.

Выходит, что один врач обидел, а другой поддержал. В итоге, всё обошлось без операции. Пожалуй, это единственный случай, который меня задел больше всего. После того, как открыла лицо стало ещё проще.

Вы ведь живете в маленьком селе с открытым лицом.

Самое большое, что может быть – это сплетни. Мы с Виталиком постоянно на своих страницах в Facebook делимся полезной информацией о ВИЧ. Один раз знакомая спросила - зачем мне это. Но и потом сама же признала, что ей порой интересно читать эту информацию, потому что она знает меня лично. Людям интересно получать информацию, так сказать, из первых уст.

Бывало ли, что односельчане обращались к вам, потому что у них тоже ВИЧ?

Так прямо не обращались. Одна женщина спрашивала, что делать, куда обратиться и т.д. Якобы для подруги. И она прислушалась ко мне -  обратилась в больницу. Что было весьма кстати. Ведь оказалось, что иммунитет у нее был ослаблен и нужно было начинать АРВ терапию. А ведь её преследовали мысли: никуда не ходить, ничего не поделать. Всё могло закончиться очень плачевно.

Единственное место, где мы свободно обо всём говорили, были встречи группы взаимопомощи. А так люди всё равно боятся, скрываются. К сожалению, наш кабинет закрыли. Теперь ближайшая группа взаимопомощи находится в г. Бельцы, а это около 40 км от нас. Туда мы ездим нечасто. Мечтаю, что вернётся то время, когда у нас был маленький, уютный кабинет и социальный работник, которая вкладывала всю свою душу в работу.

О мечте

Мечта у меня есть – я никогда не видела море. Хочу побывать или хотя бы взглянуть на море. Надеюсь, когда-нибудь получится её осуществить.

Ваше любимое занятие?

Люблю вязать. И еще люблю цветы: сажать, ухаживать за ними.

Пожелание для читателей

Есть такое выражение: «под лежачий камень вода не течет». Главное двигаться вперед, не останавливаться и не опускать руки. И поверьте, всё у вас будет хорошо.