Коллаж: "Меня такое положение дел не устраивает"
Денис, ты работаешь в «Фонде помощи в области СПИДа» (AHF)?
Я проработал в фонде шесть лет и «дорос» в нем до должности директора по маркетингу и адвокации в Европе. В начале года я решил больше времени проводить в родном городе, и в конце февраля мы на дружеской ноте расстались с Фондом. Сейчас я являюсь директором региональной общественной организации «СПИД. Статистика. Здоровье» в Санкт-Петербурге.
Значительно ли будет отличаться твоя работа в новой организации?
Конечно, в первую очередь масштабом. AHF – большая международная организация, и моя работа в ней охватывала семь стран Европы. В организации «СПИД. Статистика. Здоровье» я планирую фокусироваться на Санкт-Петербурге и Северо-Западном регионе, не исключая при этом, конечно, отдельные страновые инициативы. Организация была основана еще в начале 90х Азой Гасановной Рахмановой, бывшей главным инфекционистом г. Санкт-Петербурга. Таким образом это одна из старейших организаций как в городе, так и в стране. С тех пор и по сегодняшний день организацией издается журнал «СПИД. Секс. Здоровье», первое в стране научно-популярное издание, целиком посвящённое вопросам ВИЧ-инфекции. На сегодняшний день это единственное регулярное печатное издание такого формата. Другие направления деятельности организации включают обучение для специалистов, сотрудников НКО, равных консультантов. Также это работа по предоставлению немедицинского сервиса и децентрализации оказания услуг. В данный момент, как раз, когда мы с вами разговариваем, мы проводим очередной тренинг по равному консультированию. Суммируя – для меня это все та же работа в сфере ВИЧ, ТБ, гепатитов, просто немного изменится фокус и масштабы. Так же как специалист я сотрудничаю с женской сетью Е.В.А., и с ITPC.
Какое значение имеет лично для тебя работа в сфере ВИЧ?
Хороший вопрос. (Задумчиво). Смыслообразующее значение, во многом. Скажем так - для меня это однозначно не просто работа ради зарплаты. Так вышло, что с этой проблематикой я столкнулся на личном уровне в 2005 году, когда познакомился с Машей, своей уже бывшей супругой. В 2007 году, когда пошел работать в сферу ВИЧ, у меня было много друзей, кого это тоже касалось. Я чувствую, что нахожусь там, где должен быть. Есть ощущение самореализации и удовлетворения от того, что делаю.
Давай поговорим о проблемах в сфере ВИЧ, которые есть в России
Здесь можно идти прямо по этапам каскада лечения ВИЧ, но в первую очередь давайте начнем с профилактики. На мой взгляд, одна из самых наболевших проблем – отсутствие научно обоснованных, долгосрочных программ профилактики. Поясню. В России реализуется довольно много профилактических кампаний. Каждый регион получает для этого какие-то небольшие средства и расходует их по своему усмотрению с большей или меньшей эффективностью. При этом в стране нет программы, которая на национальном уровне ежедневно, еженедельно, ежемесячно охватывала бы университеты, молодежь, учеников старших классов, врачей общей практики и других специалистов. Которая постоянно информировала бы общее население о нашей проблематике. Чтобы получить положительные результаты, необходима большая, постоянная, мощная программа, чтобы информация про ВИЧ была повсюду. Чтобы на протяжении длительного периода времени для каждой возрастной группы в подходящей форме доносилась адекватная информация. Это не просто мое личное мнение, об этом свидетельствует опыт других стран. Увы, у нас такой системной работы нет. А то, что делается, не имеет достаточного объема и охвата из-за недостатка финансирования. Практически весь бюджет, выделяемый государством на сферу ВИЧ, а это чуть больше 20 млрд. рублей, расходуется на закупку АРВ препаратов и диагностику. На профилактику идут оставшиеся средства. Это в корне неверное формирование бюджета. И говоря о профилактике, я подразумеваю, безусловно, не только информационные кампании, но также сервисы и программы для каждой группы риска. А наиболее эффективно эта часть профилактической работы может быть организована именно НКО, поскольку они имеют лучшие наработки и выходы на группы риска.
Второй блок проблем связан с тестированием. В России до сих пор не нашли широкого распространения программы быстрого тестирования. Конечно, их становится больше, но существующие программы работают опять-таки не в том объеме, в котором это необходимо (не во всех регионах, не со всеми группами, нерегулярно и т.п.). По официальным данным, ежегодно в стране проводится более 30 млн. тестов на ВИЧ (в 2018 году - 37,9 млн человек). Когда Минздрав говорит о количестве «человек» - это лукавство. Речь идет о количестве тест-систем, что совсем не равно количеству человек, прошедших тестирование. То есть из этого числа кто-то, возможно, сдал тест на ВИЧ больше одного раза. И в основном это люди, обратившиеся в медицинские учреждения за помощью. Так что вроде тестируем много, но насколько это эффективно? Ведь группы риска, на мой взгляд, да и по той информации, что я вижу на конференциях – они у нас «недотестированные». Потому что международные ресурсы, которые были ранее, ушли. А государственные ресурсы, приходящие в виде президентских грантов, и местных субсидий, субвенций и тендеров – совершенно не сопоставимы по объему с потребностями программ и, зачастую, еще и поступают с ограничениями. Например, говорят, что «федеральные деньги на закупку презервативов тратить нельзя», или, условно, «быстрые тесты не покупать на эти деньги».
Если на государственном уровне и среди молодежи не будет вестись речь о презервативах, тогда мы можем вообще не надеяться на какой-либо успех в профилактике.
О лечении
В России менее 50% из числа людей, живущих с ВИЧ, охвачены лечением. Обратимся к официальной статистике Минздрава, согласно которой 870 тысяч человек состоят на диспансерном учете. Минздрав утверждает, что больше половины из них получают терапию. Но мы понимаем, что люди, стоящие на диспансерном учете, это не все выявленные, потому что часть из них потерялась. И конечно, не все люди у нас в стране знают свой статус. Таким образом, количество людей, охваченных АРВ терапией, меньше 50%. Принцип «Неопределяемый = Не передающий» не работает у нас на уровне общественного здравоохранения. Если мне не изменяет память, чтобы подавить условную «вирусную нагрузку» в популяции, с точки зрения общественного здравоохранения, охват лечением должен составлять не менее 80%. Соответственно, если мы не достигаем этого охвата, распространение не снижается.
Плюс весь мир идет в сторону комбинированных АРВ препаратов. Уже давно «золотым стандартом» у нас является 1 таблетка 1 раз в день. Что мы имеем на сегодняшний день – это позиция Федеральной антимонопольной службы (ФАС), которая говорит, что у нас комбинированные препараты закупать нельзя. То есть, они должны конкурировать с монокомпонентами. И тут компании - производители занимают жесткую позицию, что не могут снижать цену на эти препараты. Это в чем-то спорная позиция, но механизма договориться у ФАС с производителями на практике сегодня нет, и главное нет особого желания. Итог? Все последствия на своей шкуре испытывают люди с ВИЧ, потому у нас комбинированных препаратов раз-два и обчёлся.
Денис, можешь привести положительный пример какой-то из стран, подходящий для реализации в России?
На самом деле таких примеров много. Модель любой страны, которой удалось подавить эпидемию ВИЧ, или значительно снизить скорость ее распространения, подойдет и для России. Вирус везде остается тем же самым, как и средства борьбы с ним. Таким примером в Европе могут быть: Нидерланды, Германия. Конечно, это богатые страны. Тогда возьмем пример Португалии – страна, которая была недавно в стадии экономического кризиса и не считается богатой страной Европы. Почему бы нам не применить ее модель. У них было большое количество наркопотребителей, и они с ними довольно успешно работают.
Что мешает России перенять такой положительный опыт?
Вероятно, это нежелание принимать непопулярные решения. То есть решения, которые с первого взгляда могут быть непонятны большинству, на мой взгляд, политики не готовы их принимать. Но это не только проблема нашей страны. Политика США относительно проблемы ВИЧ в 80-е годы строилась по такому же принципу. То есть, мы не единственные в своем роде, просто проходим такой этап.
Мигранты и ВИЧ
Я не большой специалист в этом вопросы. Но из того, что я понимаю, нужно однозначно обеспечить предоставление АРВ терапии людям, которые приезжают в Россию. Просто обеспечить универсальный доступ, как для граждан РФ, так и для мигрантов. Благодаря этому определенная часть проблем разрешится.
На твой взгляд, как будет складываться ситуация с ВИЧ в ближайшие годы?
Зависит от того, какие меры будут приняты. Если в ближайшие пару лет будут внедрены масштабные программы профилактики, вырастет охват АРВ терапией, тогда эпидемия имеет все шансы пойти на спад. Мы видели успешные примеры даже в менее развитых странах, например, с охватом АРВ даже в Малави и Руанде. Скажете, им все дают скидки, потому что они бедные? Окей. Бразилия –отличный пример и ценовой политики, и охвата и законодательства в области ВИЧ. Правда сейчас там происходит определенный откат, но это, уверен, временно. Это говорит о том, что все возможно. Если не будет сделано вышеперечисленного, то тогда эпидемия будет расти и развиваться. У наших чиновников разного уровня есть большая любовь играть со статистикой, скрывать цифры с помощью жонглирования этими же самыми показателями. Если они будут продолжать это делать, то ничего хорошего нас не ждет.
Если все будет так, как сейчас, – ни шатко ни валко (вроде что-то делают, но не в полной мере), мы так и будем оставаться на уровне 100-120 тысяч новых случаев в год. Кого как, но меня лично такое положение дел не устраивает.
