Благодаря своему прошлому я стала тем, кто я есть сейчас

Для меня Полина из Алтайского края – образец невероятной стойкости и мужества. Это человек, который не сдался тогда, не сдаётся и сейчас. Зависимость и тюремный срок – остались в прошлом, и единственное, что о нём напоминает, это ВИЧ.

Нам непросто далось это интервью. Но о таких вещах надо говорить. Без сожалений, как о прошлом опыте, который делает людей уникальными, неповторимыми и невероятно глубокими. Есть люди, которые понимают всё без слов, потому что они сами через многое прошли. Полина – одна из таких.

Сейчас она исполняет свои мечты и уже много добилась. А ещё – помогает другим людям обрести себя.

- Я прямолинейная, принципиальная, никогда не сдаюсь и говорю всё, как есть. Люди считают, что я обладаю «суперэнергией», которой можно подзарядить целый город.

Моя жизнь – это безумные качели

Меня зовут Полина, мне 40 лет.

Раньше я жила из крайности в красность. Боролась со своей зависимостью, периодически возвращалась к хорошей жизни, потом снова падала.

Гепатит С и туберкулёз лечили долго, но вылечили. А вот ВИЧ остался со мной.

Поначалу ВИЧ никак не изменил мою жизнь

Я не принимала этот диагноз, потому что была в употреблении. Считала, что у меня только одна проблема – это наркотики, я не пила терапию долгое время.

После того, как я вышла из употребления и наладила свою жизнь, я пыталась сделать вид, что той прошлой, «грязной», жизни у меня не было, и все последствия, включая ВИЧ, остались там.

Я настолько заблокировала свою прошлую жизнь, что даже не могла вспомнить, как я выглядела в подростковом возрасте. Этот вопрос мне пришлось прорабатывать с психологом.

Моя история, которую я пыталась забыть

Я до сих пор не очень люблю тему наркотиков в своей жизни и неохотно про неё рассказываю. Эта история связана с грязью: грязные квартиры, грязные люди, грязное – всё. Коротко о моём окружении: когда я узнала о ВИЧ, первое, что я услышала от знакомых: «А, фигня, у меня тоже». Вот это «тоже» и способствовало тому, что один шприц, не промываясь, гулял по всем. И это считалось нормальным.

Моя жизнь перевернулась только тогда, когда я встретила своего мужа и у нас появился общий ребёнок. Сейчас я самый счастливый в мире человек, я наконец-то себя обрела.

Я нашла свой внутренний стержень и теперь не боюсь, что люди узнают о моём прошлом. Потихоньку открываю свой диагноз, и многие не верят, что у меня ВИЧ.

«Где ты его взяла?», - часто задают вопрос. Я не могу сказать точно, инъекционный это был путь или половой, но у меня был парень, который целенаправленно передавал другим ВИЧ. У него, как оказалось, была такая «миссия». Сейчас его уже нет в живых. Его остановила могила. Умирал он очень тяжело, потому что не принимал терапию.

Про мою зависимость

Та пустота, которую я пыталась заполнить наркотиками, формировалась с детства. С одной стороны, у меня была семья, но родители постоянно находились в каких-то пьянках-гулянках. Из-за их «запоев» я периодически жила у бабушки.

С другой стороны, у меня было несколько случаев «насилия без насилия», когда тренер в школе ко мне приставал, а я чувствовала себя виноватой. Я не могла ни к кому обратиться за помощью. Ещё в детстве я стала свидетелем самоубийства: пьяная женщина выбросилась из окна. Мой папа пытался её поймать, но не удержал.

Вот такие ситуации накладывались одна на другую, и я пыталась их как-то переварить. Но понятно, что ребёнок не может с такими травмами самостоятельно справиться. Они «росли» вместе со мной.

У меня не было поддержки – это моя главная боль.

Я болталась на улице. Мечтала о том, чтобы родители не выпускали меня из дома, когда я заболею, но им было всё равно, видимо. Я чувствовала себя одинокой и ненужной никому.

Потом случились 90-е, папа остался без работы, мы стали жить очень бедно: я ходила в одной кофте, донашивала мамины сапоги и сама шила себе одежду. В общем, на мою самооценку наложились ещё и социальные моменты. В итоге меня приняла кампания «отбитых» ребят – вот этих, которые сидели по подъездам. Я чувствовала себя там комфортно. Школа у меня покатилась, хотя раньше я училась хорошо. Потом появились наркотики.

Я очень хотела семью, настоящую, и в 17 лет связалась с мужчиной старше меня. Но всё оказалось иллюзией. Мы оба были в употреблении – это была не настоящая жизнь. Я родила ребёнка. А потом меня посадили в тюрьму (из-за наркотиков). Самое больное воспоминание из того времени: моя дочь пошла в школу одна, у неё рядом не было ни папы, ни мамы…

Про мою настоящую семью

Когда я вышла из тюрьмы (по УДО), я познакомилась со своим мужем. Я трезвыми глазами посмотрела на свою прошлую жизнь, и мне очень захотелось пожить нормально.

Я наконец-то съехала из дома своих родителей, из этой однокомнатной квартиры, где всегда была куча людей, но не было места мне. Устроилась на работу продавцом и увидела другой мир, другое общение. Ко мне отнеслись нормально, как к человеку, хотя мне тогда казалось, что у меня на лбу написано всё моё прошлое. Да и сейчас иногда так кажется.

А через год меня повысили до администратора – я вообще чуть с ума не сошла от счастья и неожиданности. Меня уважали, ценили, к моему мнению прислушивались – это было для меня в новинку. Появилась уверенность в себе, появились новые цели. Я сдала на права, мы купили автомобиль. В общем, жизнь начала налаживаться. Потом мы с мужем начали задумываться о ребёнке, но долго откладывали из-за ВИЧ-инфекции. Я очень боялась передать вирус малышу (это был 2015 год, про Н=Н тогда ещё никто не знал). Мы подождали, пока наши знакомые, которые тоже живут с ВИЧ, родят и у их ребёнка подтвердится отрицательный ВИЧ-статус, тогда и решились.

Ко мне очень плохо отнеслись в роддоме

На самом деле всё было хорошо до того момента, пока в роддоме не узнали, что у меня ВИЧ. А ещё у меня с венами были проблемы, нужно было вставлять катетер – вот тогда медсестру вообще сорвало: «Ты где это подцепила?! Кололась что ли?!» После родов мне ещё высказывали, что из-за меня придётся всё дополнительно отмывать.

Врач-педиатр всех детей смотрела без перчаток, а моего – в перчатках.

И что меня добило окончательно – это отдельное мусорное ведро, которое мне принесли со словами: «Отходы от ребёнка и от себя вот сюда скидывай». Но одна санитарка, увидев, что я плачу, сказала: «Не обращай на них внимания, они неграмотные, они не понимают». Я немного выдохнула и решила всё забыть как страшный сон.

С ребёнком всё хорошо, статус у него отрицательный. После декрета меня назначили директором магазина, и я вообще окрылилась. Но через год меня накрыло. Я села в машину и заплакала: у меня было такое чувство, как будто я не на своём месте. Я не понимала, что со мной происходит. Но потом вспомнила, что раньше хотела стать психологом. Поступила в университет, и моя жизнь перевернулась ещё раз. А после завертелась история с ВИЧ-активизмом.

Сейчас я очень счастлива. Хотя немного устала от того, что взвалила на себя слишком много всего.

Моё пожелание людям, которые только узнали о своём диагнозе

Как можно лучше ознакомьтесь с информацией о ВИЧ, читайте, спрашивайте, ходите на группы поддержки. Вникайте – и все мифы отпадут. Но выбирайте официальные источники и толковых блогеров.