«Коллаж»: История моего отрицания. Александр, Екатеринбург
Меня зовут Александр. Мне 37 лет, из которых 16 я живу с ВИЧ. Женат (жена — «отрицательная»), сыну девять.
Диагноз мне сообщили в конце 2001 года, по прибытию в одно из исправительных учреждений Свердловской области. Где-то глубоко внутри был готов к этому, поскольку за год до этого узнал, что приятель, с которым употребляли наркотики, инфицирован.
На то время в тюрьмах и лагерях люди с ВИЧ содержались отдельно, а это значит — свой мирок, режим полегче. Соответственно, когда вокруг несколько десятков «сбитых» — так мы шутили над своим статусом — проще принять диагноз. Своего рода «психотерапевтическая община»! Не припомню, чтобы за несколько лет, проведенных мною в заключении, кто-то «загнался» из-за того, что узнал о том, что у него ВИЧ.
Жизнь продолжалась. Различными путями добывали информацию о жизни с ВИЧ. Однажды товарищу привезли книгу, которая громко заявляла о том, что якобы «приговор отменяется». Авторы утверждали, что ВИЧ — мистификация, и пытались доказать это на ее страницах. Для многих из нас тогда эти идеи стали основанием для отрицания своего диагноза. Для меня же эта книжка стала своего рода «священным писанием», из которого я черпал «вдохновение» в противостоянии объективной реальности. Помню, как сильно расстроился, когда обнаружил, что некоторая часть страниц была кем-то использована на «самокрутки» и гигиенические нужды (эх, почему не всю ее тогда разорвали!).
После такого варварского нашествия я с еще большим рвением штудировал остатки оскверненной «святыни».
Шли годы. Вернувшись домой почти через пять лет, я, естественно, отправился в один из медицинских центров нашего города, чтобы утвердиться в том, что я здоров, и из меня хотели сделать жертву обмана. В областной центр СПИДа ехать даже и не думал, ведь это — часть Системы Лжи! Трудно передать те чувства, которые волной нахлынули на меня, когда медработник, уполномоченный сообщить мне о положительном результате, стараясь не смотреть мне в глаза, лепетал что-то вроде «Ааа... хм-м-м... давайте присядем здесь... нам нужно поговорить...» Едва сдерживаясь, сел в машину. Чувствуя на себе безмолвный вопросительный взгляд старшего брата, выдохнул изо всех сил: «Все нормально! Не подтвердилось!»
...Из депрессии выходил с помощью наркотиков. Так вышло, стали встречаться с моей теперь уже супругой Дашей. На тот момент были знакомы уже много лет. Во многом благодаря тому, что наши отношения начинали обретать очертания чего-то такого, что обычно определяют как «у нас все серьезно», получалось как-то удерживаться в неравном противостоянии с героиновой зависимостью. Хотелось иметь семью, ребенка и соответствовать схеме под названием «нормальная жизнь».
Полунамеками и туманными фразами попытался объяснить любимой, что мне не мешало бы на всякий случай пройти обследование на ВИЧ — ведь жизнь у меня «сама знаешь какая была, мало ли что». Будучи медицинской сестрой, она вполне адекватно оценила такое мое желание. Хотя идея отрицания того, что ВИЧ существует, не переставала будоражить мое и без того угнетенное опиатами воображение, здравая мысль о том, что все-таки я могу ошибаться, была не чужда моему сознанию. А, следовательно, нужно думать о том, кого любишь. Поехали в больницу к ее знакомой...
...Разговор не был длинным.
— Я хочу быть с тобой и то, что у тебя ВИЧ, меня не пугает.
— Я тебя тоже люблю... Давай и ты сдашь анализы...
Все-таки съездил «на Тургенева». Оказалось, что на учете я уже с 2001 года. Впервые серьезно поговорил с врачом. Искренне, тепло, по сути. Пообещал заботиться о себе и регулярно обследоваться.
У любимой женщины вирус обнаружен не был. Мы уже какое-то время жили вместе. И тут в наши двери постучался Его Величество Интернет в лице монтажников, пришедших протянуть выделенную линию...
В один из вечеров, когда я «сидел в интернете», вдруг промелькнула мысль, которая через несколько секунд уже превратилась в действие моих рук, набиравших в поисковике: ВИЧ СПИД. Моментально на меня обрушился поток сайтов, ссылок, чатов, клипов и — о, чудо — я вновь для себя обрел ту самую книжечку, которая так сильно когда-то повлияла на формирование идеи отрицания СПИДа. Предложил Даше обсудить эту тему подробнее. Как ни странно (ведь Даша — медик), она со своим «а может быть и действительно, все это — ерунда» вдохновила меня по-новой загореться этой идеей. Может быть, для нее тогда это был такой способ утешить меня — не знаю. А я вновь ухватился за весь этот бред, еще и увлекая ее за собой. Мы уже вместе собирали информацию, пытались искать тех, кто думает также. Однажды, не помню, как и где, отыскали телефон девушки, которая в разговоре пообещала на 100% убедить нас при встрече в том, что СПИД — это ложь. Офис находился где-то в районе библиотеки Белинского — подвальное помещение какой-то вроде общественной организации. Аргументация усталого вида дамы заключалась в выражениях типа «а вот мой муж... да вот у нас знакомый... да вы не верьте» — ничего по сути, но очень, конечно, эмоционально. Сказала, что они — ВИЧ-диссиденты, и у них даже собрания какие-то проходят, и люди они в общем-то идейные и даже готовы принять в свои ряды. Раскланявшись и клятвенно пообещав обязательно прийти на их собрание, мы в замечательном настроении покинули «штаб-квартиру» и остановились выкурить по сигарете. «Что думаешь?» — не удержалась Даша. «Слушай, прикольная она, но что-то на секту какую-то похоже!». Подворотня наполнилась звонким смехом Даши: «Да уж, странные. Но ты понял — ведь живут же люди!» Наверное, в этом «живут же люди» и заключался весь смысл наших исканий, это — то, чего мы хотели. И мы готовы были поверить во что угодно, лишь бы наше настоящее и будущее не находилось под угрозой моего диагноза. Решив для себя, что если кроме нас есть еще люди, которые не верят в то, что ВИЧ существует, нам этого достаточно для доказательства наших идей, мы больше не встречались с «идейными диссидентами», еще больше утвердившись в своей «правоте».
Даша забеременела — все анализы на протяжении всего срока были хорошими. Жизнь продолжалась, ждали сына. Я усердно работал и очень быстро стал небольшим руководителем — появились неплохие деньги, и, как это часто бывает у зависимых людей, — вернулся к героину. После рождения сына жизнь превратилась в новое противостояние между желанием быть хорошим отцом и мужем и зависимостью. К весне 2009 года итог такой борьбы стал очевиден — к 30 годам я был вынужден признаться самому себе, что я — наркоман, и что выбраться из героинового рабства у меня не получается. Самочувствие ухудшалось. Как бы между прочим зашел на «Ясную», инфекционист твердил про необходимость какой-то «терапии». «Еще этот грузит. Деньги тут на нас рубят», — подумал про себя. Идея моего отрицания не переставала быть основной, и лишь усиливалась тем, что жена и сын здоровы (информацией о жизни дискордантных пар я тогда даже не заморачивался), но почему-то периодически в больницу захаживал.
К августу 2009 года я осознавал все больше, что моя жизнь превращается в руины. Брат отвез меня в христианский реабилитационный центр за 600 км от Екатеринбурга. Оказавшись среди каких-то странных людей, которые говорили мне, что если я обращусь к Богу, то моя жизнь изменится, я начал изучать Библию. В общем, они не врали. В какой-то момент я искренне обратился к Нему, признав, что у меня нет собственных сил. Так началась моя новая жизнь. Пройдя курс реабилитации, я вернулся домой. Для себя я решил (уже будучи новообращенным христианином), что если Бог освободил меня от зависимостей, то уж и от всяких болезней Он меня точно исцелил. И идея Божественного исцеления пришла на смену идее отрицания. Я надменно надсмехался над верующими друзьями, которые приняли решение принимать антиретровирусную терапию, называя их «маловерами» и утверждая, что достаточно просто молиться и провозглашать свое исцеление. Многие говорили мне, что такое мое «богословие» не совсем обоснованное. В какой-то момент авторитет церковных руководителей возымел действие, и я начал что-то пересматривать в своих убеждениях. В начале 2012 года даже записался на прием к инфекционисту. В областной Центр СПИДа я «немного опоздал». Вирусная нагрузка — 1 200 000 копий... Иммунный статус — 70 клеток... Туберкулез грудных лимфоузлов... Я начал молиться по-другому: «Господи! Прости мне мое неразумие! Сохрани мне жизнь!» За время лечения туберкулеза, которое прошло успешно, я радикально переосмыслил многие вещи. Когда дыхание смерти реально ощутимо, жить хочется еще больше. Для семьи. Для людей. Для Бога. Хочется помогать людям, живущим с ВИЧ, с туберкулезом, поделиться своим опытом, поучаствовать в их жизни, предостеречь от тех заблуждений, которых было так много в моей жизни. Я благодарен Богу, что Он дает такую возможность. И надеюсь, что буду способен принести много пользы в деле противодействия распространению ВИЧ-инфекции и туберкулеза в моем городе, в моей области, в моей стране.
