Коллаж: "Дочь сказала, что ВИЧ - это не страшно", - Кристина Катарага

Горжусь тем, что могу говорить о своем статусе открыто. И тем, что благодаря моим усилиям, по крайней мере один ВИЧ-отрицатель изменил свое мнение и осознал важность АРВТ.

О себе

Мне 44 года. На данный момент работаю в общественном фонде «Реванш» (Казахстан). Мы оказываем поддержку людям, которые освободились из мест лишения свободы, и людям, живущим с ВИЧ. Предоставляем временное проживание, помогаем восстановить документы, встать на учет в медицинском учреждении и получить необходимое лечение. Эта работа мне очень нравится, как говорится, она мне по душе. У меня есть супруг, и мы живем с открытыми лицами.

Расскажите, как вы узнали про общественный фонд «Реванш»?

Когда я была в заключении, к нам приезжали сотрудники из СПИД Фонда Восток-Запад: проводили тренинги, консультации. Потом Алла (равная консультантка из ОФ «Реванш») приезжала с областным СПИД-центром и в партнерстве с другими проектами. Иной раз приезжала сама. От Аллы я и узнала про общественный фонд «Виктория», который оказывает поддержку заключенным. А потом и про «Реванш».

Оказавшись на свободе, вы испытывали какие-либо социальные и правовые сложности?

Социальных сложностей особо не возникало, наверное, потому что я была подготовленной. Я всё четко для себя спланировала и шла к намеченным целям. Проблемы были с оперативным отделом - дергали из одного кабинета в другой, пытались навязать дополнительные бюрократические проволочки. В результате я взорвалась и начала говорить с ними грубо, а не на «будьте любезны». Несмотря на мои опасения, всё разрешилось. После переезда в другой район поначалу были сложности с участковым: то требовал маршрутный лист моего перемещения, то говорил, что я не могу работать в городе - грозил снова посадить. Но и тут я сумела отстоять свои права. Конечно, мне очень помогла поддержка ребят из «Реванша». И то, что они сразу приняли меня в свою команду.

Как вы узнали о своем статусе?

Я узнала, находясь в заключении. Я осознавала, что нахожусь в зоне риска, ведь у меня был опыт употребления наркотиков. ВИЧ не стал для меня большим сюрпризом, но всё равно было тяжело. В голову лезли страшные мысли. Боялась за дочь, на тот момент ей шёл семнадцатый год. Страшнее всего было признаться ей о своём статусе. Но я рассказала. Дочь меня успокоила и сказала, что это не страшно, и с ВИЧ люди живут много лет. Я была удивлена её познаниям, на что она мне ответила, «сейчас полно информации в Интернете». Вот так.  

Что подвигло вас открыть свой статус публично?

Наверное, отчасти то, что я никогда не боялась быть смешной, поэтому и про ВИЧ мне говорить не сложно. К тому же я не вижу ничего страшного или криминального в том, что у меня ВИЧ. В мире есть болезни гораздо страшнее и опаснее. А про ВИЧ говорить надо, и чем больше мы будем говорить, тем меньше будет оставаться страха и предубеждения у людей.

Приходилось ли вам сталкиваться со стигмой и дискриминацией из-за статуса?

Возможно, но я этого уже не помню. Я ведь никогда не стеснялась своего статуса, наверное, потому и не замечала отношения людей, было оно предвзятым или нет.

Как дочь относится к вашей работе?

Дочь к моей работе относится нормально. Для нее самое главное, чтобы я не возвращалась к прежней жизни. Мы общаемся, созваниваемся. Она постоянно спрашивает, ношу ли я маску, пользуюсь ли санитайзером для рук. Сейчас ей уже 23 года. Взрослея, она становится более щепетильной. (Улыбается).

А что вам нравится в вашей работе?

Эта работа дает мне чувство глубокого морального удовлетворения. Мне доставляет удовольствие объяснять людям значение АРВ терапии в жизни ВИЧ-позитивного человека, что знать свою вирусную нагрузку, это всё равно, что знать свое давление. Кто-то прислушается, а кто-то нет. Например, из троих человек, которые всячески отказывались от приема АРВТ, один мужчина всё-таки прислушался и пришёл.

В какой поддержке нуждается фонд «Реванш»?

Организации необходимо помещение. Дом, в котором раньше располагался центр, выставлен на продажу. Мы обращались в местный акимат (районная государственная администрация в Казахстане), просили выделить какое-нибудь помещение – конфискат. Но пока безрезультатно.  

Очень нуждаемся в стоматологических услугах. В СПИД-центре вот уже два года как закрылся стоматологический кабинет, обращаться некуда. В принципе, есть люди с образованием и опытом, которые могли бы работать, если бы был кабинет с необходимым оборудованием. Стоматологический кабинет, который бы оказывал услуги всем нуждающимся из числа людей, живущих с ВИЧ, освободившихся из мест заключения и т.д.

Достижения, которыми вы гордитесь?

Горжусь тем, что могу говорить о своем статусе открыто. И тем, что благодаря моим усилиям, по крайней мере один ВИЧ-отрицатель изменил свое мнение и осознал важность АРВТ.

Если бы вы могли изменить одну вещь в прошлом, что бы это было?

Не стала бы пробовать наркотики.

Поделитесь своими планами на будущее?

У меня в планах воплотить мечту. А мечтаю я о том, что однажды смогу посещать места заключения, общаться с девчонками и парнями, объяснять им, почему важно принимать АРВ терапию. И что там, за забором, есть те, кому они нужны, они нужны нам.

Какое послание вы хотели бы оставить для читателей?

Хочу пожелать, чтобы люди не боялись осуждений и не боялись иногда быть смешными. Чтобы были смелее в своих решениях и действиях. ВИЧ - это не приговор!