Коллаж: "Я мечтаю, чтобы ВИЧ-инфекция болела"

Я знаю, как сильно хочется жить, когда умираешь. Глаза, полные желания жить, можно увидеть только в реанимации, когда человеку уже не выкарабкаться. Моя миссия – просвещать и лечить, чтобы как можно больше людей сохранили своё здоровье.

Часть II

Екатерина, давайте поговорим про личную ответственность граждан за свое здоровье. Как с ней обстоят дела?

Супер-плачевно. Если мерить по шкале от 1 до 10 – на 2 балла. У нас ведь как, человек идет к врачу только, если беспокоит сильная боль. Я, можно сказать, мечтаю, чтобы ВИЧ-инфекция болела. Чтобы люди своевременно шли тестироваться и получать лечение. У нас в обществе отсутствуют такие понятия, как профилактическая медицина, «предзаболевание». Эта тема - моя душевная боль.

Может быть, это влияние устройства медицинской системы?

Мы можем сколько угодно обвинять систему. Но почему, когда идет речь о новой модели iPhone или хобби, человек способен разобраться во всех деталях. Почему бы не разобраться в своем здоровье так же детально? Многие люди живут в иллюзии: «Сейчас я буду жить, как хочу, а потом хоп - и умру». Но они не понимают, что между этими «живу» и «умру» пролегает длительный период болезни, когда человек лежит, не может без посторонней помощи справить нужду, мучается сам и мучает родных людей. У многих нет понимания этой реальности.

Повторюсь, можно сколько угодно обвинять систему, но кто захотел, тот нашел необходимую информацию и занялся своим здоровье. Я считаю это естественным отбором в современном мире.

Однако есть и те, кто чрезмерно увлечен идеей самолечения. Как Вы к этому относитесь?

Если выбирать между ними и теми, кто вообще ничего не делает, думаю, что у первых больше шансов принести пользу своему здоровью. Здесь главное применять критическое мышление в оценке информации. Сейчас это довольно сложно сделать неспециалисту, потому что правдивые факты очень умело смешиваются с откровенной ложью. Признаться, даже у меня иногда появляются сомнения. Тогда я советуюсь с коллегами, ищу информацию в других проверенных источниках. Обычный человек, не профессионал, не будет этого делать. Поэтому тем, кто всё-таки заботиться о своём здоровье, я ещё раз подчеркну, что важно критически подходить к информации и всё перепроверять. Например, моя семья делает очень просто – они шлют всю информацию мне. (Смеемся).

Какое значение лично для Вас имеет работа с ВИЧ?

Это смысл жизни. Мне очень повезло оказаться в нужном месте с нужными учителями и так сильно любить свою работу. Я вообще не представляю, что бы было, стань я водителем трамвая. (Смеемся).

Сейчас люди с ВИЧ живут так же долго, как и люди без ВИЧ. Но продолжительность здоровой жизни (без других заболеваний) у них значительно короче. И я мечтаю сделать так, чтобы люди с ВИЧ не просто жили долго, но и период здоровой жизни у них был максимально длинным. Одним словом, я счастлива заниматься тем, что целиком совпадает с моими внутренними ценностями.

Еще одна радость – это мои дети. Глядя на них, я наполняюсь другой, но не менее положительно энергией. Только вот для меня вопрос совмещения любимой работы и любимых детей всегда сопряжен с ощущением, что я у кого-то ворую. Когда я с детьми, кажется, что недосмотрены пациенты. А когда погружаюсь в работу – забываю про детей.

А Вам доводилось сталкиваться с таким понятием как «стеклянный потолок»?

Думаю, что нет. Но наша жизнь полна барьеров и поводов для дискриминации. Например, мнение женщины всегда чуть менее значимо, чем мнение мужчины. С такой ситуацией я сталкивалась не раз, когда мою мысль повторял какой-то мужчина, и её воспринимали восторженнее, чем, когда это же исходило из моих уст. 

Моё отношением к пациентам и близкие контакты с НКО в некотором смысле дискриминирует меня в сообществе врачей. Меня постоянно подозревают в том, что я как-то хаю коллег. Хотя, проработав 10 лет в СПИД-центре, я прекрасно понимаю условия, в которых работают врачи, и помню эту чудо-зарплату. И как мне приходилось постоянно где-то подрабатывать, чтобы позволить себе работать в СПИД-центре.

В каждой профессии есть вещи, которые раздражают. Можете назвать три вещи, которые раздражают вас как врача?

Первое – это отсутствие желания сотрудничать. Когда пациент приходит высказать свое мнение и не готов ничего воспринимать. Спрашивается - зачем пришёл. Это то, что раздражает больше всего. Второе – перекладывание ответственности на кого угодно, вместо того, чтобы взять заботу о своем здоровье на себя. И третье – это то, что меня не раздражает, а очень сильно печалит. И я очень сильно злюсь на те вещи, которые к этому приводят. Когда человек знал о своем диагнозе и на протяжении многих лет ничего не делал. А потом просит о помощи, находясь в терминальной стадии. Представьте, что вы человек, живете себе, и у вас выявляют ВИЧ. Это, как если бы вы шли по ровной дороге и упали, например, сломали ногу. Если принять нужное лечение, вы скоро оправитесь и сможете идти дальше. Но когда у вас ВИЧ, и вы много лет это игнорируете - вы копаете себе яму. Соответственно, когда придет время, вам сначала придется выбираться из этой ямы. А иногда, у врачей может не оказаться спасательной «лестницы».

Вы думаете о смерти?

Да, и я хочу прожить очень долго - больше 90 лет. И ради достижения этой цели я хочу сохранить своё здоровье. У меня была иллюзия, которой хочу поделиться с вами. Когда я работала в паллиативном отделе, мне приходилось говорить о смерти с теми пациентами, которых невозможно было спасти. Я была готова к тому, что люди смертны, и мне было важно это проговаривать с пациентами, чтобы они могли попрощаться со своими близкими.

Чтобы находили себе маленькие удовольствия в каждом дне, успели помириться с родными. Но когда умерла моя бабушка, вот эта иллюзия готовности к принятию смерти разбилась. Потому что к смерти нельзя подготовиться.

И тем людям, которые бравируют - «сейчас поживу, потом умру», я хочу сказать, что в жизни всё происходит иначе. Это важно понимать. Глаза, полные желания жить, можно увидеть только в реанимации, когда человеку уже не выкарабкаться. Те же глаза, которые пять лет назад мне говорили, «да ладно, я же себя хорошо чувствую, потом начну пить терапию».

Наверное, после этого я стала больше ценить жизнь.

Самый безумный поступок, который Вы совершали в жизни?

Не расскажу. (Смеемся). Из тех, которыми можно поделиться: развод, переезд в Москву с двумя детьми, несколько лет очень напряженной работы, чтобы возглавить клинику. Но это были правильные решения.

Екатерина, если бы Вы были супергероиней, какую суперсилу Вы хотели бы иметь?

У меня уже есть эта суперсила. Я о ней всегда рассказываю своим пациентам. У меня «хорошая карма», и всех, кто попадает ко мне, ждет самый лучший исход в лечении. И пациенты такие молодцы, подкрепляют мои слова, выздоравливают. Даже в тех случаях, когда я сама начинаю сомневаться.

Ваше любимое занятие?

Как выяснилось недавно – это сидеть дома одной в тишине и ни о чём не думать. Но этому занятию я могу предаваться крайне редко. Ещё я получаю колоссальное удовольствие, слушая лекции профессиональных и очень умных людей. Для меня это удовольствие сродни посещению невероятной театральной постановки или захватывающей экскурсии.

Лучший подарок для Вас?

Адекватный пациент, после которого не чувствуешь себя выжатым лимоном.

И по традиции, Ваше послание для читателей.

Главное для современного человека быть адекватным в любой ситуации, верить в себя, искать людей, которым можно верить. Быть счастливым, хотеть долго жить и делать для этого всё необходимое.