Рециркуляция TDF во второй линии АРВТ позволяет сохранить приверженность
Сохранение тенофовира в составе АРВ-режима вместо его замены на зидовудин после терапевтической неудачи первой линии терапии было связано с лучшей приверженностью и более высокими показателями подавления вирусной нагрузки у людей с ВИЧ, особенно когда речь шла о сочетании препарата с атазанавиром / ритонавиром, сообщил д-р Самуэль Пьер из клиники GHESKIO на 23-й Международной конференции по СПИДу (AIDS 2020: Virtual).
ВОЗ рекомендует использовать тенофовир дизопроксилфумарат (TDF) при лечении ВИЧ-инфекции в рамках первой линии терапии в условиях ограниченных ресурсов. Если АРВТ первой линии не помогает, эксперты советуют переключиться с тенофовира на зидовудин. Однако существуют опасения, что прием зидовудина дважды в день способен вызвать затруднения при переключении. Побочные эффекты препарата, включая тошноту и анемию также делают его весьма непривлекательным для использования в терапии второй линии.
Альтернативный вариант заключается в рециркуляции тенофовира как части новой комбинации, даже несмотря на риск возникновения к препарату мутации K65R.
Метаанализ исследований лекарственной устойчивости после неудачи первой линии терапии показал, что более половины людей, принимающих тенофовир после перехода на АРВТ 2 ряда в странах Африки к югу от Сахары были подвержены более высокому риску развития резистентности.
Анализ лекарственной устойчивости в клинике GHESKIO на Гаити показал, что у 30% людей, не показавших противовирусного ответа в ходе приема курса первой линии, наблюдалась мутация K65R, связанная с устойчивостью к тенофовиру.
Чтобы оценить влияние сохранения тенофовира в АРВТ второй линии, исследователи провели ретроспективный обзор данных ЛЖВ, которые не добились успеха в ходе приема режима первой линии в составе тенофовира / ламивудина / эфавиренза и были вынуждены переключиться на АРВТ второй линии, содержащую либо тенофовир / ламивудин, либо зидовудин / ламивудин.
Специалисты оценили время наблюдения в течение 12 месяцев после переключения, уровень приверженности и вирусной супрессии. Они также проанализировали результаты в комплексе с другим препаратом второй линии (лопинавир / ритонавир или атазанавир / ритонавир).
В общей сложности были изучены данные 1017 человек; из них 284 перешли на зидовудин, а 733 остались на тенофовире.
Когорта имела средний возраст 42 года. В период 2012–2015 годов более высокий процент людей, имевших сбой в первой линии, переключился на зидовудин (120 из 300). В 2016–2018 гг. этот показатель составил 164 из 717.
Уход за пациентами из обеих групп в целом не отличался.
Принимавшие тенофовир значительно чаще имели вирусную нагрузку ниже 200 копий / мл при первом тесте на ВН, выполненном спустя 12 месяцев после переключения режима. У них также наблюдалась лучшая приверженность: 48% имели показатель 90% или выше по сравнению с 38% на зидовудине (р = 0,006).
Многовариантный анализ показал, что у тех, кто остался на TDF, была более высокая вероятность 12-месячного наблюдения у врача (показатель, превышающий 90%: отношение шансов 1,53 [1.11-2.11]) и первого теста на вирусную нагрузку ниже 200 копий / мл (OR 2.08 [1.46-3.38). Даже у пациентов на TDF с приверженностью ниже 90% была более высокая вероятность первой вирусной нагрузки ниже 200 копий / мл (OR 2,05 [1,21-3,48]. Поскольку прием АРВТ на основе тенофовира в сочетании с иным ингибитором протеазы с большей вероятностью сохранял низкий уровень вируса, несмотря на плохую приверженность, это говорит о длительном периоде полувыведения препарата, способного подавлять вирус даже когда уровни ингибитора протеазы снижаются.
«При выборе [новой] схемы лечения после неудачи первой линии следует принимать во внимание токсичность терапии и нагрузку, связанную с приемом таблеток», - заключил д-р Пьер.
