Коллаж: "Свобода для меня главная ценность", - Сергей Волков

Санитар желчно шептал мне на ухо, что таких, как я, надо убивать, что мы не люди, и пригрозил, что живым из больницы я не выйду. Его шепот по сей день звучит в моих ушах.

Я потомственный иммигрант, как и моя мама

Мама могла запросто собрать чемодан, взять детей и переехать. Мое детство прошло в Иссык-Кульской области. Школьные годы я провел уже в городе Майли-Сай, это юг Кыргызстана. Там же поступил в педагогический институт, но недоучившись, ушел служить в армию. Вернулся с армии в то время, когда разваливался Советский союз и вокруг была сплошная неразбериха.  

Жены и каминг-аут

Женился я, когда еще был в армии. А после дембеля сразу переехал к жене в г. Кара-Куль (город на юге Кыргызстана). Работал завучем в местной школе. Мы ждали ребенка. Тогда я считал себя бисексуалом и признался ей в этом, потому что не хотел жить во лжи. Это был мой первый в жизни каминг-аут. Жена была очень послушной дочерью и поэтому решила посоветоваться с родителями. Они решили, что ей нельзя рожать от такого извращенца, как я.

Это был 1992 год. На тот момент мы вместе прожили около года. После истории с родителями, мы собрали чемоданы и уехали в Саратов. Стали строить жизнь заново. Родился сын. Однако в скором времени мы всё же разошлись. Потому что её родители втихаря переехали в Саратов, и, как понимаешь, так и не дали жить спокойно.

В какой-то момент я очень сильно обидел свою жену – наговорил нехороших, обидных слов. Поступок, за который мне до сих пор очень стыдно. В итоге мы с ней решили, что я никаким образом не буду вмешиваться в её жизнь. А когда сын подрастет и начнет спрашивать про папу – решим, что делать. Когда пришло время, я стал общаться с сыном. В основном, конечно, дистанционно, по телефону.

Вообще я был женат четыре раза. Дольше всего прожил с первой женой, а все последующие браки не могли продержаться и года. Я всегда боялся чувств, избегал их, несмотря на то, что хотелось тепла и близости.

А ты когда-нибудь мечтал о переезде в далекие страны?

Я люблю Кыргызстан и Центральную Азию. Объездил её всю вдоль и поперек. И если бы не распад Советского союза и всё, что за этим последовало, скорее всего остался бы в Кыргызстане.

Я никогда бы не подумал, что однажды буду жить в Санкт-Петербурге. Для меня Питер - это город-музей, которым можно любоваться, наслаждаться, но никак не жить в нём. И всё-таки я там оказался. А теперь мы с мужем начинаем жизнь заново в Германии.

Санитар и активизм

Очень большое влияние на меня произвела работа проводником в «Столыпинских» вагонах (вагоны для перевозки осужденных). Я впервые увидел людей, ограниченных в своих свободах и в том отношении, которое они получали. Это была ужасная, абсолютная несправедливость. Я продержался на этой работе достаточно долго и старался помогать заключенным: просил конвойных разрешения давать им кипяток и чай. Меня воспитывали отстаивать справедливость и помогать людям.

Однако фактической причиной моего активизма стал санитар. Еще в 90-е годы, когда я работал проводником, мы каждые полгода проходили медицинское обследование, в том числе сдавали тест на ВИЧ. Поэтому я уже обладал кое-какой информацией, по крайней мере знал, что такая болезнь есть. Что-то бродит в народе, но естественно я никогда не примерял эту рубашку на себя. В 2005 году возникли проблемы со здоровьем, я попал в больницу, меня прооперировали. После выписки, провожая меня до двери, врач сказал, что у меня ВИЧ-инфекция, и мне нужно обратиться в СПИД-центр. Проговорив это, он буквально захлопнул дверь перед моим носом. Вот так я и стоял там, с трудом осознавая происходящее.

Два долгих года прошли в попытках принять диагноз, которые сопровождались срывами и наркомарафонами. Я думал, что мне осталось каких-то полгода, но время шло, а со мной ничего не происходило. В 2007 году я снова попал в больницу на операцию и более-менее завязал с наркотиками. Это было в канун Нового года. Операцию решили делать после новогодних праздников, и меня отпустили домой на выходные. В это время моя мама погибает в аварии.

В семье нас трое детей, мы стали ругаться, искать виновных. Во мне копилось чувство вины, обиды, горечи от утраты… Одним словом, я решил покончить с собой. Я пришел на берег реки Охта, в том месте, где она впадает в Неву. Был месяц март, помню, по реке шёл ледоход. Я вставился наркотиками, чтобы было пофиг, сложил вещи под мостиком и пошёл плавать. Точно помню, что тонул, а потом очнулся уже в Александровской больнице. Меня реанимировали, после чего направили в отделение психиатрии.

По жутким дорогам на моих руках было понятно, что я наркозависимый. И санитар, который вез меня на каталке, вслух говорил, что я наркоман, конченый человек, и таких не нужно спасать. Я ему сказал, что я не только наркоман, но еще и гей. На что он стал желчно шептать мне на ухо, что таких, как я, надо убивать, что мы не люди, и пригрозил, что живым из больницы я не выйду. Я был еще в полусознательном состоянии после всего произошедшего, но его шепот по сей день звучит в моих ушах. Ночью пришли три санитара и начали меня избивать. Спасло то, что я стал плеваться и кусаться. Я говорил, что если моя слюна или кровь попадет на них, то, они заразятся ВИЧ-инфекцией и сдохнут быстрее, чем я.

После выписки я стал задумываться над случившимся и понял, что, наверное, я не единственный, кто столкнулся с таким отношением. Что поведение этих санитаров неправомерно. И я пошел в общественные организации. И попал в «Армию спасения». У них раз в неделю проходила группа взаимопомощи для людей с ВИЧ, там царила теплая семейная атмосфера. Я довольно долго посещал эту группу и со временем стал понемногу волонтерить.

Постепенно познакомился с активистами, узнал про другие организации, стал посещать разные обучающие мероприятия. Позже мы организовали свою группу взаимопомощи при LaSky для ЛГБТ+. Она была успешнее, чем мы ожидали. Всегда был аншлаг.

Позднее я вернулся в Выборг, потому что мне всегда хотелось что-то сделать в маленьком городе. В больших городах всего полно, но стоит отъехать от центра на 50 километров, и там сплошная тьма: люди до сих пор живут предрассудками, и врачи живут предрассудками. Мне хотелось что-то изменить. Я делал проекты в Выборге и довольно успешно. Вспоминая тот случай с санитаром, думаю, что «нет худа без добра».

Свобода для меня - главная ценность

Везде, в каждой организации, я был добровольным волонтером. Ни в каких проектах не участвовал и в членство не вступал. Наверное, потому, что не люблю, когда мною командуют.

Единственное место, где я председательствовал, была инициативная группа, которая ставила своей целью организацию Санкт-Петербургского гей-прайда в 2010 году. В этой группе я выступал от лица ВИЧ-положительных представителей ЛГБТ-сообщества. На тот момент я уже жил с открытым статусом, знал, какие проблемы существуют у сообщества.

Сергей, тебе больше близка тема ВИЧ или защита прав ЛГБТ-сообщества?

Конечно ВИЧ идёт первой строкой, а потом всё остальное. Но не зависимо от того, есть у человека ВИЧ или нет, я стараюсь помогать всем, кто ко мне обращается. В последние годы я по большей части работал с наркозависимыми людьми.  

А что тебе больше всего нравилось в общественной деятельности?

Это возможность учиться. Сфера ВИЧ мне очень помогла в самообразовании. Я всегда учусь: у активистов, у молодежи. К тому же самые теплые люди с богатым жизненным опытом, которых я когда-либо встречал, были именно из сферы ВИЧ.

А ты завязал с общественной деятельностью по личным причинам?

Не могу сказать, что я завязал. Я по-прежнему помогаю людям, даже здесь в Германии.

Тебе нравится жить в Германии?

Мне очень нравится. Я честно говоря в Германию влюбился, когда первый раз приехал сюда в отпуск еще 10 лет тому назад. Уезжать не хотел. Но знаешь, всегда есть дома дела, проекты, которые не на кого оставить. Я долгое время в Выборге был один. Такой весь активист, ВИЧ-положительный, гей – Сергей Волков. (Смеется). И я совершенно не боялся. Но когда появилась семья, появилась ответственность и отношение окружающих изменилось. Начались угрозы.

Муж у меня неслышащий. Каждый раз, когда он куда-нибудь выходил один, я страшно переживал. Когда мы гуляли вместе, общались жестами на улице, люди думали, что я тоже не слышу, и позволяли себе высказываться, не подбирая слов. И поверь мне, я наслушался такого в наш адрес... Люди бывают очень злые, когда думают, что их не услышат. Поэтому мне становилось жутко от одной мысли, что он не сможет оценить ситуацию, не узнает об опасности, потому что не слышит, что говорят люди.

Планируешь ли ты работы в общественной сфере в Германии?

Я планирую идти заниматься социальной работой. Уже подал документы. Вопрос только в том, когда я выучу немецкий язык. А он дается немного тяжеловато.

Как вы пережили карантин в связи с COVID-19? Сильно ли это повлияло на вашу жизнь?

Нет, не сильно. Потому что мы практически всю жизнь прожили в «карантине»: я приходил домой и плотно задвигал шторы, мы почти никуда вместе не ходили из-за опасений. Поэтому мы как жили, так и живем. Единственное изменение - закрылись языковые курсы, и обучаться приходится самостоятельно.

Если бы у тебя был шанс вернуться в прошлое и изменить одну вещь, что бы это было?

Я бы никогда не сказал тех обидных слов, которые наговорил жене.

Что для тебя лучший подарок?

На сегодняшний день для меня лучшим подарком будет получение вида на жительство.

И по традиции, твое пожелание для читателей

Я желаю каждому человеку найти свою любовь. Ту частичку, без которой душа не может существовать.