«Коллаж»: равный консультант Кирилл, Москва
Проект Life4me+ объединяет равных консультантов, которые живут с ВИЧ и оказывают психологическую и информационную поддержку людям, недавно узнавшим о своем диагнозе. Мы запустили серию интервью «Коллаж» с равными консультантами, которые решились поделиться своим опытом консультирования. Новое интервью — с Кириллом Барским, равным консультантом, тренером, руководителем программ фонда «Шаги» (Москва).
О своем ВИЧ-статусе
Восемь лет живу со статусом. Получил статус, а затем какое-то время бегал от себя в депрессии принятия и т. д. — стандартный набор реакций. Накрывала депрессуха, а потом в один прекрасный день меня уговорили прийти на группу взаимопомощи. Пришел на группу, увидел 30 человек, которые были слишком прекрасны и довольны жизнью. А в моей системе координат они уже все должны были быть мертвы, но все как-то не умирали. Так шло постепенное принятие диагноза.
Со временем я начал волонтерить. Мною двигало желание что-то отдавать взамен, поскольку группа помогла мне принять себя, принять свой диагноз. Это моя жизненная позиция — когда что-то в жизни получаешь, то должен что-то и отдавать. И я отдавал в виде волонтерства, сначала для группы взаимопомощи — привлекал людей, общался, поддерживал группу.
Потом у нашего фонда случился небольшой кризис (кризис случился почти у всех организаций в тот год, когда начали выгонять из страны крупных доноров), и из всей команды остались только руководитель, я и еще один консультант. Мы втроем продолжали поддерживать жизнь фонда, и в какой-то момент получили средства для помещения и переехали в нынешний офис. Я начал администрировать центр, первые три года это было волонтерство. Реальная работа, но на волонтерской основе. Параллельно я начал учиться. Руководитель фонда Игорь Пчелин — один из гуру равного консультирования, и, видя, как он работает, я воодушевился. Именно он внедрял и внедряет равное консультирование в стране. Эту идею привез в Россию Коля Недзельский, а потом они с Игорем подстроили ее под местные реалии. Игорь придумал идею сертифицировать равных консультантов и внедрять их в СПИД-центры. Именно у Игоря я обучился равному консультированию. Стал консультировать, попав в команду при наркологии, и продолжаю делать это до сих пор, уже пять лет.
Кого я консультирую
Я даю консультации всем: секс-работникам, ЛГБТ-сообществу, людям, находящимся в местах лишения свободы, общему населению. И звонят, и приходят люди совершенно разные. Я оказываю помощь и ЛЖВ. и их близкому окружению — партнерам, родителям, по необходимости. Партнерам и родным тоже нужно принять диагноз близкого человека, с ними тоже нужно разговаривать и все им объяснять. Объясняем пути передачи, жизнь с ВИЧ-инфекцией. Говорим, что все будет в порядке с вашим родственником, будет принимать лечение — все будет у него хорошо. Конечно, на самом деле фигня с понятием «все хорошо». Когда разговариваешь с человеком, ему, естественно, врать уже не будешь. Говоришь открыто, что это сложный путь, и он бывает тернист. Это касается и принятия диагноза, и начала терапии. Мы все через это проходили. Это не легко. Это не просто пить таблеточки всю жизнь и думать, что все прекрасно, все замечательно. Бывают побочные эффекты, необходимо ходить к врачу, следить за своим состоянием здоровья. Но родственников, конечно, главное успокоить.
О сложностях в работе консультанта
Есть сложности профессиональные, а есть сложности личного характера. Если говорить о личных — очень сильно устаешь физически, потому что работа требует внутренних ресурсов, ресурсов эмоциональных, психологических, и иногда это очень «выбивает». Особенно когда получаешь звонки на грани суицидальных мыслей. Я не кризисный психолог, моя работа не рассчитана на это. Иногда раздражают и мелочи, например, звонки в выходные, из-за которых ты хочешь убить, когда выясняется, какой это ерундовый вопрос. Хотя как консультант я понимаю, что нет ерундовых вопросов, есть глупые ответы.
С профессиональной точки зрения — есть мечта об институциализации профессии равного консультанта. СПИД-центры признают необходимость равных консультантов, хотя пока не все, к сожалению. В идеале я хотел бы, чтобы равный консультант был необходимой единицей при СПИД-центре, а не такой палочкой-выручалочкой, на которую можно скинуть всю работу, которой не хочет заниматься врач и все остальные.
Естественно, проблем много. Но они скорее вокруг, а то, что мое личное — с этим просто надо работать. Всегда нужно развиваться, это основной принцип моей работы и главный мой посыл. Нельзя останавливаться в обучении, нельзя прерываться. Это очень сложно, потому что не всегда можно найти доступное обучение. Нужно постоянно искать информацию, заниматься саморазвитием, заниматься с психологом, если необходимо. Но это необходимо. Я часто наблюдаю в поездках по стране, что люди не развиваются. Есть консультанты, которые выучились лет десять назад, и такое ощущение, что как у них была только эта информация, так и осталась. Как они применяли один «топорный» метод, так и применяют.
Как показала практика, я работаю в одном очень «узком» варианте консультирования — это метод шоковой терапии. Не всем он подходит, но я с ним работаю. В свое время это получилось совершенно случайно. Я консультировал своего знакомого и вывел его на довольно сильную истерику, даже эмоциональную агрессию. Но в итоге это быстро помогло решить его ситуацию с принятием диагноза. Я не психолог, повторюсь, но, как оказалось, у меня получается с этим работать. Это называется «ускоренный метод принятия диагноза». Потом разберемся с последствиями, а сейчас главное — сделать то, что поможет быстрее начать принимать лечение.
О важных случаях в консультировании
Все совершенно разные и уникальные, и не все со счастливым концом. К сожалению, за прошлый год около 20 человек пришлось, что называется, проводить на тот свет. Это очень сложно. Вот почему я решил говорить именно об этом. Не о положительном, а о самом сложном. Это тоже сложная сторона для консультанта — понять, что ты не спасатель и ты не можешь причинить добро всем. Но если человек после всех твоих стараний решает не принимать лечение, и ты узнаешь, что он загремел в больницу и состояние совсем плохое... Такие случаи, к сожалению, не редкость, и самое сложное во всем этом — принять факт, что человек имеет право умереть.
Это как с людьми, отрицающими ВИЧ-инфекцию. Не надо вступать с ними в дискуссии. Если человек не желает верить в это, если у него непреодолимая трудность с принятием диагноза, он не готов получать реальную помощь, например, работать с психологом — значит, так тому и быть. У меня был неприятный случай в прошлом году. Парень, мой ровесник, почти год не хотел начинать лечение. Я очень долго с ним работал. Но у него была такая защитная реакция от всех и от всего, что он всегда находил триллион причин. В какой-то момент я отпустил ситуацию, невозможно бесконечно ее «педалить». И он попал в больницу с очень странной симптоматикой. Я уже начал добиваться для него лечения, но его вдруг перевели в тубдиспансер с подозрением на туберкулез. Начались затягивания с лечением, а буквально в последние дни выяснилось, что это все-таки была саркома. Ему не успели помочь. Это был очень сложный для меня случай. Грустный, но он реальный. То есть не все в этом мире прекрасно.
Совет тому, кто только что узнал о своем ВИЧ+ статусе
Тем, кто узнал о своем статусе, я хочу сказать, что мир реален и что не стоит надеяться на абсолютные чудеса. ВИЧ-инфекция есть, и лечение от нее есть. Не излечение, а лечение — это очень важный момент. И что ты не один. Нас таких уже больше миллиона. Что жить с этим можно. Главное — это хотеть жить. Это мой главный посыл. Что если человек действительно хочет жить, он будет жить с ВИЧ-инфекцией. Если нет, то и без ВИЧ-инфекции он не будет жить.
