Коллаж: «Раньше не было агрессии и гомофобии», - Владимир Тюпин
Владимир Тюпин - легендарная личность: первый открытый гей-активистж: « в Кыргызстане, основатель первой ЛГБТ-организации, первого гей-клуба с неведомым для тех времен травести шоу. Скромный, улыбчивый, добрый и всегда готовый прийти на помощь. Это интервью не только о нём, но об истории профилактики ВИЧ среди гей-сообщества в Кыргызстане.
Предыстория
В 1995 году со мной связались представители из Центра СПИД и пригласили на встречу. К тому времени я был известной персоной в нашем сообществе, так как у меня дома регулярно проходили встречи, где собирались большие группы ребят. На встрече в Центре СПИД были представители разных стран, а нас пришло человек 12. У присутствующих «глаза на лоб полезли» при виде нас. Нам задавали много вопросов, по большей части о том, как мы живем и при этом не боимся говорить открыто о своей сексуальной ориентации. На этой встрече Борис Шапиро (заслуженный врач, ранее возглавлял Республиканское объединение «СПИД», заложил основу лечения, профилактики ВИЧ/СПИДа в Кыргызстане) предложил нам сотрудничать, то есть помогать в распространении информации и средств защиты среди сообщества.
Володя, а ты что-то знал о ВИЧ-инфекции тогда?
Нет, ничего не знал. Спустя какое-то время мы стали получить информацию о ВИЧ и средствах защиты и т.д.
Расскажи, как вы создавали организацию?
В 1996 году в Кыргызстан приехал эксперт из Европы, чтобы провести исследование в группе мужчин, практикующих секс с мужчинами (МСМ). Он рекомендовал, в числе прочего, создать официально зарегистрированную организацию для сообщества. Поскольку в то время еще существовала статья в уголовном кодексе, предусматривающая наказание за гомосексуальные отношения, мы не могли регистрироваться как ЛГБТ-организация. В результате мы стали общественным фондом защиты и содействия молодежи «ОАЗИС».
В столичном центре переливания крови нам выделили кабинет и конференц-зал. Собирались по воскресеньям, проводили информационные семинары, тренинги. Чтобы привлечь больше людей, давали объявление в газете «Вечерний Бишкек» (одно из самых популярных изданий в республике) примерно такого содержания: «Группа сексуальных меньшинств проводит встречи и мини-тренинги по безопасному поведению в центре переливания крови». К нам присоединились секс-работницы, так как у них еще не было своей организации. Информацию получали от СПИД-центра и по ней готовили тренинги. Разрабатывали анкеты, буклеты – всё печатали тут же на черно-белом принтере и раздавали людям.
Расскажи, из каких компонентов тогда состояла программа профилактики ВИЧ?
Раздача презервативов и информирование: тренинги, семинары, разработка, печать и распространение информационных материалов.
Как сообщество реагировало на эту информацию?
Все были напуганы. Старались предохраняться. ВИЧ мерещился повсюду: в рукопожатии, на дверной ручке, посуде и т.д. Хотя в то время среди сообщества еще не было ни одного подтвержденного случая заражения ВИЧ-инфекцией. Первый случай был выявлен в 2007 году.
В то время не было интернета, мобильных телефонов. Как вы распространяли информацию?
Мы раздавали печатные материалы на плешках (место, где встречаются гомосексуалы). Потом было много групп, которые собирались по домам. Через эти группы мы также распространяли информацию.
Опиши, каким тогда было отношение общества и власти к ЛГБТ?
Власть и общество проявляли к нам повышенный интерес. Всем было любопытно, при этом совершенно не было агрессии. Позже, когда мы ездили по ВУЗам с информационными мероприятиями о ВИЧ, нам тут же, на месте, без каких-либо проблем собирали полные аудитории студентов. Мы рассказывали о ВИЧ, раздавали брошюры, презервативы. Всё делалось вот так открыто.
Первый гей-клуб с дискотекой назывался «Рамзес», мы открыли его в 1999 году. В день открытия пришло более 250 человек. Запускали только тех, за кого мог поручиться кто-то из сообщества. Вместо входных билетов раздавали людям брошюры о ВИЧ. К нам приходили группы цыган, чеченцев, а по субботам весь зал занимали турки-иностранцы.
Один из наших волонтеров работал на рынке «Дордой» (крупнейший вещевой рынок в Центральной Азии, расположенный в пригороде столицы). Через него распространяли брошюры о ВИЧ и раздавали приглашения на наши дискотеки на этом рынке.
Вообще, зарегистрированных волонтеров у меня было 200 человек. Люди сами просились в волонтеры: красили, мыли, охраняли - всё бесплатно. Наш офис работал круглосуточно, двери всегда были открыты. Никогда не было охраны ни в клубе, ни в офисе. Конфликты случались только на почве алкоголя, а не гомофобии. Со временем в клуб стали приходить не только люди из сообщества. Например, каждую субботу наше шоу приезжала посмотреть Ассоль Молдокматова (телеведущая, общественный деятель и публичная персона в Кыргызстане).
Ваша шоу-программа состояла только из травести номеров?
Нет. На открытии выступали наши парни и девушки, которые занимались танцами профессионально. Травести появилось на второй неделе и постепенно заняло большую часть наших шоу. Другая часть состояла из танцевальных номеров и театральных постановок.
Мы подходили с большой выдумкой, старались сделать всё качественно и интересно. Нас приглашали выступать во Дворце спорта, в филармонии, на арене государственного цирка, в крупных клубах, в ресторанах – словом, были нарасхват. Ездили с гастролями по всей Республике, даже были с концертами на юге в Оше. Более красочного шоу в то время в Кыргызстане не было.
Почему клуб перенесли в другое место?
Увидев, что мы собираем большое количество людей, владельцы клуба стали требовать оплату за аренду помещения. Мы первоначально договаривались о том, что они дают нам возможность собираться в определенные дни, получают свои продажи в баре, а мы им ничего дополнительно за это не платим. Та небольшая сумма, которую люди платили за вход, шла на шоу: костюмы, реквизиты, гонорары, печать брошюр и т.д. В результате нам пришлось переехать в помещение, которое находилось в здании цирка. Оттуда мы съехали, потому что цирк задолжал большие суммы муниципальным службам. В итоге мы остались без воды, света и тепла. В конечном итоге мы арендовали место, в котором было три зала и несколько подсобных помещений. Там мы проводили тренинги, акции совместно с инициативными группами секс-работниц и потребителей наркотиков. У них еще не было на тот момент регистрации и ресурсов, и мы собирались вместе. В общей сложности клуб просуществовал два с половиной года.
А почему закрылись?
Стоимость аренды помещения выросла. Появился закон, который прировнял клубы к казино и облагал нас дополнительным налогом. Появилась конкуренция, больше развлекательных мест и еще один гей- клуб. Людей приходило меньше, а расходы на содержание росли. Мы практически работали в минус.
Грантовая деятельность
Первый грант получили в 2003 году. Через год в страну пришел Глобальный фонд, и мы стали работать по проектам. Всё, что делали до этого, было за счет личных средств и дохода от клуба: закупали и раздавали презервативы, печатали брошюры, издавали свой журнал, проводили тренинги.
В самом начале мы охватывали около 1500 тысяч человек. К 2007-му году филиалы организации были практически во всех областях, и охват составлял 8,5 тысяч, при общей численности сообщества, по оценкам экспертов, 35 тысяч.
А почему ты решил свернуть работу организации?
Мы были очень много на виду: про нас часто писали газеты, снимало телевидение. Нами заинтересовались органы государственной безопасности. Было много проверок не только Глобального фонда, но и государственных структур. Начались наезды, обвинения в том, что я на иностранные деньги готовлю перевороты и забастовки против правительства.
Были угрозы?
Не то слово. Вызывали чуть ли не каждый день. Были такие абсурдные обвинения, например, что я поставляю молодых мальчиков для развлечения депутатам, а в остальное время удерживаю их прикованными цепями в подвалах. Когда нам в организацию привезли цветной принтер, появилось обвинение в изготовлении фальшивых долларов, которые идут на финансирование оппозиции. Из сообщества было допрошено порядка 500 человек, в том числе иностранных граждан. Допросы проводили с пристрастием, насилием и побоями. У состоятельных представителей сообщества вымогали взятки, размером до 5 тысяч долларов.
Когда это началось? Ведь изначально, отношение власти было нейтральным, даже дружественным.
Примерно в 2000 году, когда в Бишкеке убили известного бизнесмена из Великобритании. В ходе следствия выяснилась, что он был геем, и тогда многие из ребят попали под пресс. А потом были ещё убийства, ещё задержания. Помню, у нас проходил семинар, на который приехали ребята из Оша и Джалал-Абада. Их всех арестовали и продержали сутки в милиции, якобы в рамках расследования убийства.
Убийства на почве гомофобии?
Это было тяжелое время. Убивали в основном из-за денег. Я предполагаю только один случай, где мотивом могла быть гомофобия. Этот парень был чеченец и его родные, конечно, не одобряли его сексуальной ориентации. Не утверждаю, но вероятность, что в его смерти были замешаны родственники, есть.
В конечном итоге, в 2007 году я решил уйти из этой сферы, потому что больше не мог выносить этих проверок и наездов.
Тебе лично приходилось сталкиваться с дискриминацией не со стороны правоохранительных органов?
Ни разу. Даже, когда я ездил по тюрьмам в рамках проекта. А ты наверняка знаешь, какие там законы и отношение к нашему брату. Никто ничего плохого ни разу не сказал. Сейчас гораздо больше гомофобии повсеместно в результате влияния СМИ, негативного примера России. Все эти запреты «пропаганды гомосексуализма» приносят свои плоды.
Володя, ты сейчас снова работаешь в проекте Глобального фонда на базе Ассоциации АнтиСПИД. По-твоему, какие произошли изменения в программах и в работе с сообществом?
В проектном плане кардинальных изменений нет, но бумажной работы стало больше: множество форм, отчетов, документов. С сообществом работать стало гораздо сложнее. Раньше мы были сплоченные. А сейчас все делятся на группы по национальному признаку, социальному статусу и другим различиям. Если раньше люди шли на мероприятия или в клуб на тусовку для знакомства, то с приходом интернета, эта потребность отпала. Сейчас очень сложно собрать людей.
Володя, скажи с какими проблемами сталкиваются пожилые люди из сообщества?
Безденежье, депрессия, одиночество. Мест для встреч нет, знакомых мало, а с интернетом они не дружат. Молодежь, если и соглашается на секс, то за деньги. А у пенсионеров денег нет. Это касательно пожилых людей. А у нас еще есть группа людей с инвалидностью, так о них вообще никто не вспоминает. Вот они в депрессии сидят по домам. Многие спиваются, и впоследствии рано умирают.
На встрече, где был ты, я и еще куча людей, один молодой активист сказал примерно следующее, что «ты молодец и сделал много для сообщества, но пришло время уступить дорогу молодым». Как ты относишься к такой позиции?
Я считаю, что, если человек молод, активен и хочет что-то делать – вперед, иди делай, никто не мешает. Но есть люди, у которых только амбиции, а за этими амбициями ничего нет. Они не хотят делать что-то полезное, а хотят что-то получить: место, власть, новый грант. Вот так.
Многие до сих пор вспоминают с ностальгией прошлые времена, говорят, что было интересно, весело. Раньше люди сами стремились сделать свою жизнь яркой, интересной и запоминающейся. Они не ждали, что кто-то сделает это за них. Даже на плешке были ответственные по стенгазете. Её рисовали на ватмане и вывешивали в общественном туалете рядом с плешкой. (Смеемся). Милиция закрывала на это глаза. А сейчас, все в «коронах», приходят с таким запросом «мол, давайте, развлекайте нас». Попросишь – сделают, но никто не проявляет инициативы.
Твое послание для читателей
Читатели! Объединяйтесь, обсуждайте проблемы, берите инициативу в свои руки, украшайте свою жизнь, делайте её лучше и интереснее.
