От дискриминации люди страдают, конечно, во всем мире, но у нас ОЧЕНЬ страдают

Наша сегодняшняя героиня Деревенчук Юлия Михайловна — клинический психолог Центра профилактики и борьбы со СПИД Тюменской области. Занимается индивидуальными и групповыми консультациями по вопросам, касающимся ВИЧ-инфекции. Юлия выполняет большой объем задач, но она очень любит свою профессию, своих пациентов и команду, с которой работает. О том, как обстоят дела с ВИЧ в России, как изменить ситуацию со стигмой и чем может помочь психолог, Юлия рассказала в интервью Life4me+.

Юлия, расскажите о том, чем вы сейчас занимаетесь.

Я клинический психолог, работаю в Центре профилактики и борьбы со СПИД Тюменской области. Занимаюсь индивидуальными и групповыми консультациями по вопросам, касающимся ВИЧ-инфекции: различные кризисные ситуации, принятие диагноза, мотивация на прием АРВТ, работа с приверженностью, с ВИЧ-отрицателями, с детьми и их семьями. А также консультирую людей по личным вопросам: раскрытие статуса партнеру, дискриминация в отношениях, связанная с диагнозом, розыск оторвавшихся от лечения и от наблюдения пациентов с целью вернуть их обратно в Центр СПИД.

А розыскной работой занимаетесь только вы?

У нас розыскной работой много кто занимается: медицинские психологи, равные консультанты, медрегистраторы и социальный работник. У нас много сотрудников привязано к этой деятельности.

Юлия, расскажите, как к вам попадают пациенты?

Их ко направляет доктор.

На самом деле у нас в России недоверчивое отношение к психологам, люди не приучены заниматься своим душевным состоянием. И часто человек выражает протест, когда ему предлагают пойти к специалисту — «Я же нормальный, зачем мне психолог?». Я часто сталкиваюсь с этим. Бывает, что ко мне заходят люди со словами: «Я не знаю, зачем меня к вам направили, у меня все нормально, я не псих».

После первичного приема у врача-инфекциониста человека направляют к разным специалистам — дают так называемый «бегунок» с кабинетами, которые нужно посетить. Риск в том, что он может и не дойти до всех. 

Но есть особые ситуации — пациенты, которые очень сильно переживают, после того, как узнали о своем диагнозе. В таком случае их, еще до приема у врача-инфекциониста, сотрудник из эпидемиологического отдела приводит в кабинет психолога. Также и с приема у инфекциониста пациент может напрямую попасть ко мне, если у него, к примеру, случилась истерика. Изначально приходят по направлению, а дальше уже по необходимости — если пациент видит необходимость, он ходит регулярно.

В нашем СПИД-центре три медицинских психолога — и это очень хорошо, потому что у пациентов есть выбор. Ориентируясь на свой опыт, могу сказать, важно, чтобы специалист был по душе. Если психолог по разным причинам не подходит, и нет контакта — не будет плодотворной работы. Также у нас есть равный консультант, который занимается вопросами ВИЧ/СПИДа. Мы на самом деле очень гордимся тем, что у нас есть эта должность. Насколько я знаю, СПИД-центр Тюменской области — это первое и единственное заведение в России, где есть официальная ставка равного консультанта.

Еще хочу отметить, что теперь в наших филиалах, в Тобольске и Ишиме, тоже есть психологи. И людей в этих городах есть возможность получать профессиональную психологическую помощь.

Как давно вы работаете в сфере ВИЧ?

Работаю я в этой сфере уже лет 12, но с небольшим перерывом. Был период, когда я уходила в другую сферу, но потом вернулась. Начинала я в организации «Поколение», которая занимается немедицинским СПИД-сервисом на территории Тюмени и Тюменской области. А 5 лет назад я устроилась работать в наш Центр СПИД.

Юлия, расскажите про ваше образование.

Мое изначальное образование — это психолог. А чтобы получить должность клинического психолога, пришлось пройти дополнительное обучение. Но и сейчас я постоянно учусь, повышаю уровень своих знаний.

В силу того, что я работаю в госучреждении, я не веду частную практику — у меня просто нет на это времени. Плюс я не занимаюсь детско-родительскими и межличностными отношениями. Поэтому собираю информацию о дружественных психологах — мне нужно знать, куда я могу отправить своих пациентов. Я предпочитаю перенаправлять людей только к профессионалам, потому что мне важно, чтобы им не навредили. Я за свои рекомендации несу ответственность.

Как вы оцениваете ситуацию с ВИЧ-инфекцией на данный момент в России?

Ситуация с распространением ВИЧ-инфекции в Российской Федерации и в Тюменской области весьма сложная. Не зря существует Государственная стратегия по противодействию распространения ВИЧ в РФ. И надо отметить, что государство прикладывает много усилий в области профилактики ВИЧ-инфекции и лечения людей, живущих с ВИЧ.

Например, сейчас лекарственные препараты закупаются на федеральном уровне. Это позволило обеспечить лекарственными препаратами всех людей с положительным ВИЧ-статусом, пожелавших лечиться. Конечно, хочется, чтобы препараты были самыми современными и лишенными побочных эффектов, и надеемся, что в будущем так и будет, но и сегодня это действенные и надежные антиретровирусные препараты.

Меня также беспокоит дискриминация людей, живущих с ВИЧ. От дискриминации люди страдают, конечно, во всем мире, но у нас ОЧЕНЬ страдают. Ведь если существует дискриминация в обществе, то есть и внутренняя стигма, когда не хочется говорить о диагнозе и лишний раз ходить в больницу.

У нас до сих пор увольняют с работы из-за ВИЧ. Людям, живущим с ВИЧ, сложно строить отношения. Некоторые аспекты нашего законодательства противоречат новым научным исследованиям в области  передачи ВИЧ-инфекции.

Но я хочу в целом отметить, что специалисты нашего СПИД-центра достаточно хорошо относятся к пациентам. У нас есть прием как по записи, так и в порядке живой очереди. И человек, если пришел в Центр, он в любом случае попадет на прием. Я считаю, это достаточно удобно. Потому что в некоторых заведениях без записи к врачу не попасть.

На ваш взгляд, что нужно сделать, чтобы изменить ситуацию со стигмой в России?

Откровенно говоря, наше общество до сих пор считает человека с ВИЧ отбросом. У нас до сих пор ВИЧ напрямую связывают с проституцией, наркоманией и гомосексуализмом. И несмотря на то, что ВИЧ уже давно вышел за рамки уязвимых групп, наше общество не готово принимать ВИЧ-положительных людей. И основная масса населения до сих пор мыслит стандартными клише девяностых.

Что нужно, чтобы изменить ситуацию?

Нужно, чтобы эта борьба со стигмой началась с лидеров страны. Раз уж так случилось, что в обществе существует незаслуженно стигматизирующее граждан заболевание, то необходимо, чтобы лидеры показали свое отношение и к этой проблеме, и к ВИЧ-положительным людям. Не так, как мы тут с низов изо всех сих пытаемся что-то изменить. Результаты конечно есть, но не глобальные. Нам нужно приложить совершенно разные усилия, чтобы добиться эффекта.

Надо, чтобы люди с ВИЧ перестали бояться. Тогда они начнут открыто говорить о своем диагнозе партнерам, коллегам, врачам. Люди не должны бояться увольнений и отвержения из-за диагноза. Вот тогда будет комфортно жить.

То есть поддержка общественная и юридическая должна быть сильнее, чем она есть сейчас, правильно?

Безусловно. Но, по моему мнению, на эту дискриминацию в обществе влияют и сами люди, живущие с ВИЧ. Это все из-за страха. Вот если бы каждый человек с положительным ВИЧ-статусом взял и рассказал об этом, тогда бы ситуация поменялась.

У нас ведь много семей затронуто ВИЧ-инфекцией. И если люди говорят о ком-то, живущем с ВИЧ, из соседнего подъезда — то здесь одно отношение, как правило, негативное. А вот когда мы говорим про своих родных и близких в контексте ВИЧ — здесь совсем другое отношение. Здесь замешаны чувства, эмоции и личные переживания.

Я вспоминала одну историю, которую услышала достаточно давно. Не знаю, правда ли это, не помню название города — но история меня зацепила. Небольшой городок, через него проходит наркотрафик. Вот в этом городе не было дискриминации. Знаете, почему? Потому что там буквально каждая семья была затронута ВИЧ-инфекцией. И это очень грустно, на самом деле. Люди начинают понимать чувства других только тогда, когда сами сталкиваются с проблемой. Вот это и нужно менять в нашем обществе. Нужно научиться воспринимать человека, живущего с ВИЧ, как личность, а не как носителя вируса.

Расскажите, какими своими профессиональными достижениями вы гордитесь?

Честно вам скажу, сделано очень много и гордиться есть чем: когда ВИЧ-отрицатели возвращаются к лечению и начинают принимать терапию, это сохраненные жизни, это рожденные здоровые дети, это ситуации, когда родители начинают вовремя давать терапию своему ребенку, сохраняя его здоровье. Я горжусь своими пациентами. Знаете, есть люди, которые ходят исключительно ко мне, и это безумно приятно. Я горжусь пациентами, которые раньше ходили на прием, а сейчас не ходят — значит, у них все хорошо. И это здорово.

Работа психолога очень тяжелая — как вы справляетесь с эмоциональным выгоранием?

У меня есть личная психотерапия, есть супервизии. У меня крутой психотерапевт, который помогает мне восстановиться. А супервизии — это разбор моей работы. Я сотрудничаю со многими организациями в России. У нас периодически проходят профессиональные встречи, группы поддержки и группы взаимопомощи. Там собираются специалисты, работающие в области ВИЧ: врачи, клинические психологи, социальные работники. Мы разбираем сложные кейсы, ищем новые подходы, мы поддерживаем друг друга, делимся опытом. И это очень хорошо, что у нас вообще есть такая возможность.

Юлия, и напоследок, ваше пожелание людям, живущим с ВИЧ, и тем, кто впервые столкнулся с диагнозом.

ВИЧ – это не приговор, это всего лишь хроническое заболевание, с которым можно жить. Я хочу, чтобы люди, которые сталкиваются с ВИЧ, искали поддержку, не замыкались в себе. Я не говорю, что нужно выходить с транспарантами и рассказывать всем, я говорю о том, чтобы они не боялись получать информацию. Есть организации, работающие в этой сфере, есть группы взаимопомощи — очень важно не остаться с ВИЧ один на один.

И самое главное, они должны заботиться о своем здоровье, обязательно принимать антиретровирусные препараты, назначенные им врачом. Так они сохраняют свое здоровье и здоровье окружающих.