Ллойд Рассел-Мойл: «Почему я объявил о своем ВИЧ-статусе, и что должно измениться»
29 ноября, в преддверии Всемирного дня борьбы со СПИДом, член английской Палаты общин от партии лейбористов Ллойд Рассел-Мойл стал первым депутатом в Соединенном Королевстве, который публично в Парламенте заявил, что живет с ВИЧ.
Британская газета Independent публикует открытое послание парламентария о причинах сделанного им заявления и о том, чего он ждет от властей, НКО и сообществ.
«В прошлом месяце я стал первым депутатом, который сообщил в Палате общин, что ВИЧ-инфицирован.
Конечно, для моего решения сделать такое публичное заявление были личные причины, но моя основная цель заключалась в том, чтобы помочь развенчать слухи о ВИЧ и указать на препятствия, с которыми мы ежедневно сталкиваемся на пути к победе над вирусом […]
ВИЧ был смертным приговором для подавляющего большинства людей, которые столкнулись с ним в 1980-х годах, и именно этот ужас сохранился в нашем коллективном сознании, несмотря на тот факт, что реальность жизни с вирусом претерпела качественные изменения ввиду медицинских достижений.
Современные антиретровирусные препараты (АРВТ) позволили достичь уровня, когда, кроме приема одной таблетки в день, моя жизнь ничем не отличается от ВИЧ-отрицательных людей.
Вирус не определяется в моем теле, то есть я не могу передать вирус половым партнерам.
PrEP – таблетка, принимаемая ежедневно, предотвращает передачу ВИЧ (в краткосрочной перспективе) и продолжает революцию в борьбе с вирусом.
В Сан-Франциско снижение числа новых диагнозов ВИЧ на 43% за три года было связано именно с внедрением PrEP, а в австралийском штате Новый Южный Уэльс количество нативных ВИЧ+ благодаря доконтактной профилактике за два года снизилось на 35%.
Шотландцы, валлийцы и жители северной Ирландии могут также без ограничений получать PrEP.
Но партия консерваторов [имеет большинство в британском Парламенте, - ред.] не предоставляет такие же права людям с ВИЧ в Англии. Люди из групп риска (прежде всего МСМ), которые нуждаются в ДКП, могут получить доступ к нему только в рамках исследования, ограниченного 13 тыс. человек.
Правительство приводит те же реакционные аргументы, которые в 1961 году были направлены против женщин перед выпуском противозачаточных таблеток. Если мы не будем обращать внимание риск, исходящий от гомосексуальных мужчин, имеющих незащищенный секс, то к чему все это может привести?
Несмотря на головокружительный прогресс, борьба с ВИЧ не окончена. Мы еще не достигли цели устойчивого развития, направленной на то, чтобы положить конец эпидемии к 2030 году. Ежегодно от вируса умирает один миллион человек.
Это связано с тем, что 25% людей с ВИЧ не знают о том, что живут с вирусом, а двое из пяти инфицированных, не могут получить доступ к лекарствам, часто из-за того, что они бедны и маргинализированы.
Таким образом, несмотря на достигнутый прогресс, число новых случаев ВИЧ-инфекции по-прежнему остается высоким и составляет почти два миллиона в год.
Мне повезло, что я имею доступ к жизненно важным лекарствам. Во многом это связано с тем, что я принадлежу к среднему классу, имею образование и живу в стране с развитой системой общественного здравоохранения, где, к счастью, стигма в отношении ВИЧ и гомосексуальности относительно низкая.
Но часто люди, живущие с ВИЧ, не имеют всего этого. В Европе распространенность инфекции высока среди МСМ и потребителей внутривенных наркотиков, сообществ, которые часто подвергаются юридической и социальной маргинализации.
С 2000 года в Восточной Европе число ВИЧ-позитивных выросло вдвое на фоне растущего потребления наркотиков и отсутствия надлежащей политики общественного здравоохранения.
Женщины и девочки особенно уязвимы. Например, ВИЧ-инфекция остается основной причиной смерти среди женщин репродуктивного возраста в странах Африки к югу от Сахары. В случае обнаружения у них вируса, они нередко имеют куда меньше возможностей для лечения, чем мужчины, поскольку в этом регионе по-прежнему сильно влияние социальных и экономических барьеров. Отсутствие доступа к лечению провоцирует развитие вируса и его передачу.
Уход от патриархата, ликвидация гомофобии или прекращение употребления опасных наркотиков не произойдут в одночасье. Вот почему, несмотря на глобальный потенциал АРВ-препаратов, PrEP и презервативов, их недостаточно для победы над вирусом. Нам нужна вакцина.
Ни одна инфекционная эпидемия никогда не была побеждена без вакцины, поэтому без нее мы будем сражаться с одной рукой за спиной.
После более чем десятилетнего исследования в 2009 году ученые разработали кандидатную вакцину, которая защитила треть людей от ВИЧ. Но этот результат не был признан достаточно успешным, чтобы внедрить продукт в клиническую практику, однако сам факт исследования был крайне важным для науки – он показал, что вакцина реальна.
После этого многим показалось, что все стихло, прорыва не случилось. Но ученые работали, чтобы усовершенствовать имеющийся продукт, и обновленная версия вакцины в прошлом году вошла в крупномасштабное клиническое исследование.
Примерно в то же время еще один многообещающий кандидат – Imbokodo – также принял участие в крупном исследовании. Впервые за более чем 10 лет в Африке проводятся сразу два широкомасштабных испытания вакцины против ВИЧ.
Жизненно важно, чтобы международные доноры финансировали исследования вакцины против ВИЧ, чтобы мы не отказались от одного из наиболее эффективных путей элиминации ВИЧ. Разработка вакцин – это всегда длительный процесс, но когда финансирование сокращается, он становится еще более длительным, ведя в свою очередь к оттоку доноров.
Хотя многие ученые считают, что мы как никогда близки к вакцине, доноры находятся в сомнении. Министерство международного развития Великобритании, имеющее историю финансирования исследований в области вакцин, в начале этого года прекратило вкладываться в разработки вакцины против ВИЧ. Теперь разработка в значительной степени зависит от материальной поддержки из США, где она также является предметом «прихоти» администрации Трампа, сравнительно недавно приостановившей исследования с использованием тканей плода, целью которого был поиск лекарства от ВИЧ.
Я рад, что кое-то положительное вышло из моего заявления. Но благодаря просвещенной политике общественного здравоохранения, адекватно финансируемым исследованиям и разработкам, а также политическим движениям, способствующим равенству и социальной справедливости, ВИЧ-позитивным людям не нужно будет скрывать свой статус […]»
