Коллаж: "Феминизм принес мне как свободу, так и боль", - Алла Бессонова
Алла, очень приятно познакомиться.
Да, взаимно. Мы наверняка с вами где-то виделись.
Скорее всего так и есть. Алла, расскажите о себе, о своей семье?
С чего же начать? Со своим будущим супругом я познакомилась 14 лет тому назад в реабилитационном центре «Ранар». Может быть вы слышали об этом центре? Он находится в горах. Оттуда началось моя новая жизнь, и я встретила любовь своей жизни. Сейчас мы живем в Бишкеке, у нас двое детей — две дочки. Все эти годы мы с Сергеем [супруг] вместе во всём и везде: дома, на работе, в активизме.
Сама я родилась и выросла в Бишкеке, в известном для городских жителей районе «Запад». Училась в 13 школе (школа-гимназия с изучением английского языка. — Прим. автора), занималась современным пятиборьем, училась в музыкальной школе игре на фортепиано, участвовала в музыкальных конкурсах, параллельно занималась в кружках по рукоделию. Жизнь была насыщенной и интересной. Мои родители безумно любили друг друга, так что я росла в атмосфере любви.
Когда мне было 15 лет у мамы диагностировали рак на 3-й стадии. Ей тогда было всего 35 лет. Все силы были брошены на лечение, но оно не помогало. Через два года мама умерла. Папа не смог пережить удар, стал пить и в результате покончил с собой. В 17 лет я осталась совершенно одна. Обо мне переодически заботились несколько родственников, но родителей никто никогда не заменит. В попытке компенсировать переживания, одиночество, как-то забыться, я начала употреблять наркотики. Это были 90-е, тогда пробовали практически все. Хуже всего было принять одиночество, мне некуда было идти, некуда было постучаться. Часто, после так называемых “героиновых марафонов” мои друзья возвращались к своим родителям, а я оставалась одна, сама с собой. Когда на улицах темнело, я смотрела как зажигается свет в домах, видела шторы на окнах и мне очень хотелось тепла и уюта. Я так мечтала прийти, открыть дверь, и чтобы меня там кто-то ждал. Чтобы хоть как-то приблизиться к своей мечте, я завела серьезную собаку. Это был большой доберман. И он дал мне стимул и силы изменить свою жизнь. Я понимала, что нужна ему и, если со мной что-то случится, он один пропадет.
Как вы узнали о реабилитации?
Узнала от своей подруги. Мы стояли в подъезде, ждали “барыгу”, и она стала мне рассказывать, что есть ребята, Мадина и Шер, которые раньше тоже были потребителями. Они смогли бросить наркотики и открыли реабилитационный центр. Я до сих пор помню эти ощущения, как слушала и не могла поверить, что такое возможно. Через несколько дней после этого разговора, я была в офисе у этих ребят и просилась к ним в центр на реабилитацию.
Что вы чувствовали тогда?
Меня волновал лишь один вопрос — возьмут ли меня в центр с собакой. Потому что пес большой, к тому же он бывал агрессивным в отношении некоторых людей. Больше я ни о чём не думала, не мечтала, не строила планов. Я тогда до такой степени устала выживать в употреблении, что цеплялась за каждую возможность.
Взяли?
Взяли. И с того момента началась совершенно другая жизнь, о которой я даже не смела мечтать.
Когда вы поняли, что хотите помогать людям?
Уже через несколько недель на реабилитации, ребята из организации стали мне предлагать присоединиться к ним и вместе что-то делать. Я тогда ничего не понимала и ничего не умела, не знала, что такое компьютер. Понимаете, после многих лет социального отвержения и одиночества, я оказалась в окружении людей, с которыми могла быть собой. Людей, которые много меняют и помогают другим — это меня вдохновило. Поэтому, как только мое прибывание в реабилитации подошло к концу, я сразу пошла учиться. Год я вникала в суть работы некоммерческой организации, обучалась. Учиться чему-то новому я продолжаю и сейчас, постоянно. А через год мы с Мадиной открыли организацию для женщин «Астерия», почти сразу получили первый проект. Но работать так, как я хотела, не получилось. И я ушла в самом начале этой идеи.
Как складывались ваши отношения с Сергеем? Чем он занимался в этот момент?
Сергей — самый дорогой мне человек, умный и рассудительный. Мы всегда были вместе. В то время он работал в организации «Ранар», помогал ребятам писать проекты, консультировал людей. Но вскоре вслед за мной он тоже ушёл из общественной деятельности. Около трех лет мы окунались в другую жизнь, оторвались от общественной деятельности и сообщества. Сергей нашел хорошо оплачиваемую работу, мы купили первую машину, купили первую мебель. Всё это было так ценно и невероятно для нас.
Дети
Несколько лет у нас не получалось завести детей, но через 3 года попыток это случилочь. Родилась наша старшая дочь. Вскоре после родов я снова забеременела, у нас родился мальчик. И в роддоме нам сказали, что у него проблемы с сердцем. Следующие два месяца мы провели в больнице: я, сидя у дверей реанимации, Сергей, бегая по городу в поисках то лекарств, то дополнительных денег. Порой мы сидели в больнице обнявшись и просто плакали от беспомощности. Через два месяца нашего сына не стало. Было больно и обидно. Мне казалось, что разрушилось всё. Пустота. Мы это пережили вместе с Сергеем, смогли сохранить друг друга, и я очень это ценю.
Спустя годы мы решились ещё на ребенка — родилась Вера. Теперь у нас две прекрасные дочки. Именно рождение дочерей заставило меня задуматься о жизни женщин и переосмыслить все то, что мы принимаем не осознавая. Каждая женщина в душе феминистка. Феминизм — это свобода. И я потихоньку влилась в феминизм.
Как произошло ваше возвращение в общественную деятельность?
Как раз после пережитого горя, нужно было идти дальше, нас пригласили снова работать с нашим сообществом. Сергей стал руководить организацией «Ранар», а я еще не была готова к участию в программной деятельности и активизме. После возвращения я четыре года проработала бухгалтером. Вроде бы и с сообществом, но не на виду. Сейчас Сергей является исполнительным директором объединения юридических лиц "Ассоциация сеть снижения вреда". А я с прошлого года возглавляю молодую организацию "Женская сеть ключевых сообществ".
Алла, расскажите подробнее, кто эти ключевые сообщества? Каковы ваши цели?
Ключевые сообщества — это наши женщины-потребительницы наркотиков, женщины, живущие с ВИЧ, представительницы ЛБТ сообщества, женщины, занимающиеся секс работой. Общество не всегда принимает таких, как мы. Толерантности в нашей стране очень мало, верю, что объединившись, мы станем сильнее. Плюс, есть такое понятие, как пересекающиеся дискриминации. Например, когда женщина, занимается секс-работой и употребляет наркотики, она подвергается двойной дискриминации ещё и внутри сообщества. Секс-работницы не принимают её, потому что она употребляет наркотики, а потребители, потому что она занимается секс-работой. И в первую очередь именно для таких женщин мы создали организацию.
Главная задача сети — это адвокация прав и свобод женщин. Мечтаю, чтобы у нас было безопасное пространство, где девушки могли бы почувствовать себя комфортно, могли поговорить друг с другом, отвлечься от насущных проблем за чашкой чая, например. Конечно же хочется повлиять на изменения законов и ситуации в целом на национальном уровне. Добиваться гендерного равенства повсеместно.
В какой поддержке на данном этапе нуждается ваша молодая организация?
Как любая молодая организация, мы нуждаемся в финансовой поддержке. Опыта, активизма и сил у нас предостаточно. Но без денег достичь поставленных всех целей не возможено.
Алла, а вам приходилось сталкиваться с дискриминацией?
Безусловно, да. И дискриминации очень много. У меня сейчас есть возможность выбрать врачей, обращаться на медицинской помощию и получать качественные услуги без дискриминации. Но для этого мне пришлось пройти долгий и трудный путь. Мой опыт употребление наркотиков — как клеймо, которое позволяет некоторым людям унижать меня.
Совсем недавний случай, со стороны СМИ. В прошлом году мы присоединились к акции «16 дней против насилия в отношении женщин». Но получилось все не так, как мы хотели. Хотя наша акция не была изначало рассчитана на общую, большую аудиторию. Целевая аудитория была определена среди наших коллег и коллежанок. Наш альбом “Голоса наркофеминисток” был замечен журналистами. Потом появилась статья в газете «Дело №». «Дело №» отличается тем, что часто незаслуженно поливает грязью людей. В этой газете и опубликовали статью про наркофеминисток и меня. Понимаю, что журналисты этой газеты не соблюдают этический кодекс журналиста. Я не стала реагировать на эту грязь - это не принесло ни бы никакого результата. Стараюсь смотреть на это с положительной стороны. Чем больше я подвергаюсь дискриминации, тем сильнее мой иммунитет на эти действия и тем больше мое желание помогать людям, помогать женщинам и быть сильной.
Алла, вся эта история по сути началась с феминизма, верно?
Я пришла к феминизму, через наркофеминизм. Он [наркофеминизм] дал мне понять, что феминистка — это женщина, которая честна сама с собой и не подстраивается под навязываемые, одобряемые обществом стандарты, если они идут в разрез с её желаниями и внутренним комфортом. Можно быть любимой, сексуальной, заботливой женщиной, мамой не зависимо от того, употребляла ли ты наркотики в прошлом или употребляешь их сейчас. Лично мне это принесло большое облегчение и освобождение от навязанных убеждений, типа «женщина всегда кому-то что-то должна».
В прошлом [2019] году коллежанки из ЛГБТ-организации пригласили меня поучаствовать в подготовке к маршу 8 марта. Там я познакомилась с нашими местными активистками, феминистками. Мы вместе рисовали плакаты с лозунгами для марша, говорили о насилии, радовались и ревели. Честно говоря, мне было страшно идти на марш, потому что нам угрожали. Но я очень хотела. И это был такой драйв и кайф — маршировать вместе людьми, которые не боятся открыто отстаивать права женщин. Когда там на марше девушка из Казахстана рассказывала, что она переживала насилие с самого детства, плакали все присутствующие. Тогда мне казалось, что нам удастся всё изменить, что нас услышат. Но не услышали. А потом в соцсетях разразился этот скандал. Марш за права женщин стали называть гей парадом. Мне тогда так хотелось это опровергнуть. Пыталась писать комментарии, отвечать на агрессию. Прошлогодний марш 8 марта ещё больше окунул меня в реальность бытия. Я поняла, в каком обществе мы живем. Так что феминизм принес мне как свободу, так и боль.
Алла, давайте отвлечемся от этих тяжелых мыслей и поговорим немного о личном. Расскажите о вашем заветном желании?
Я очень хочу всей семьей поехать в отпуск туда, где мне было хорошо. Мечтаю попасть на Гоа ещё много-много раз. Да и вообще моя мечта жить в Индии.
И по традиции ваше пожелание для наших читателей
Для меня самым ценным являются люди. Помните эту фразу из фильма с Ренатой Литвиновой (фильм «Мне не больно», режиссера А.Балабанова. — Прим. автора): «…Главное в этой жизни найти своих и успокоиться». Так вот я желаю каждому — найти своих людей и успокоиться. А ещё желаю любви, потому что любовь творит чудеса.