Когда я открылась – мне дышать стало легче!

Каково это в 17 лет пережить потерю близких людей, предательства, принятие собственного ВИЧ-статуса и депрессивные расстройства? Я, честно, не знаю. Но от того еще больше восхищаюсь историей нашей сегодняшней героини Крис из Санкт-Петербурга. За свою жизнь она набралась такого жизненного опыта, что хватило бы на пятерых. Об этом и не только читайте в нашем сегодняшнем интервью.

Крис, я поняла, что ты не хочешь говорить про родителей в этом интервью, так?

Да, они оба умерли, я сирота. Мама умерла, когда мне было 11, отец когда мне было 9 лет.

Ты сейчас их вспоминаешь с теплотой?

Когда как. Это сложная история.

Кто для тебя был самым близким человеком в детстве?

Мама, конечно.

Ты переживала смерть родителей?

Очень сильно, естественно. Я и смерть отца почувствовала сильно, и смерть матери. Когда умер отец, он был кумиром для меня. Потом, спустя время, я в нем разочаровалась, и в моих глазах идеалом стала мать, я по-настоящему идеализировала ее в детстве. И до сих пор идеализирую. Поэтому, когда она умерла, мой мир как будто рухнул.

Кто помогал тебе выйти из этого состояния?

Я сама. А еще моя собака и мой кот - они единственные, кто был рядом со мной на тот момент, только они тоже умерли спустя какое-то время.

О боже!

Да. Интересная ситуация.

После смерти родителей ты жила одна?

Нет, я стала жить с бабушкой. Но моя бабушка работает в детском доме, так что большую часть своего детства я провела у нее на работе.

В чем ты похожа на маму?

Ее воспитание сильно на меня повлияло, она меня учила быть псевдо-сильной, скрывать эмоции, чувства, никому не доверять и прочее. На мне это очень сильно отразилось, и это огромная проблема, я до сих пор не могу научиться доверять, чувствовать, переживать чувства и эмоции. Из-за этого вытекает много проблем.

В том числе из-за этого ты стала вести персональный блог о ВИЧ?

Не совсем. Блог я планировала начать вести еще в 11 лет, когда мама умерла, и мне рассказали о ВИЧ. Меня тогда сразу начали запугивать, но я уже знала все эти манипуляции и еще тогда решила, что буду жить с открытым лицом. Но меня продолжали держать в страхе, и противостоять этому было сложно. Спустя какое-то время я вступила в отношения, как выяснилось позже, они были абьюзивными, и мне нужна была какая-то безопасность и я подумала тогда – что может быть безопаснее, чем открытый статус?

И ты решила завести блог?

Да, я решила завести блог. Плюс ко всему, у меня было много знакомых, которые ничего не знали о ВИЧ. Поэтому я решила – будь что будет. Первая запись в блоге была 19 сентября 2020 года. Сначала я вела записи в личном аккаунте, потом завела отдельный.

Твой камингаут был именно в блоге?

Можно и так сказать. До блога я рассказывала о своем ВИЧ-статусе лишь нескольким подругам,  друзьям и бывшему парню. А потом сделала это публично в инстаграме.

Какой была реакция?

В целом нормальная. Были, конечно, и хейтерские комментарии, но я их удалила. Потому что не хочу, чтобы люди, которые приходят за поддержкой ко мне, читали что-то типа «спидозная шлюха» и прочее. Я-то выслушала достаточно за свою жизнь и мне бы не хотелось, чтобы кто-то выслушивал подобное.

Тогда же ты стала активисткой Teenergizer-а ?

Это произошло немного позже. Я тогда пришла в государственный СПИД-центр, хотела поговорить с психологом. Она меня познакомила с Марией Годлевской. Именно она и предложила вступить в Teenergizer. Так я стала активисткой. Мы периодически ходим по колледжам, университетам, проводим там информационные сессии, лекции, устраиваем тематические вечеринки.

Когда ты рассказывала на таких встречах о своем ВИЧ-статус – это было тяжело?

Нет, мне не сложно это делать, ведь я живу с открытым лицом. Единственный раз, когда было тревожно – это когда я выступала на большой сцене одного из ВУЗов. В целом, я всегда спокойно об этом говорю.

Я одного не могу понять, как в 17 лет тебе удалось пережить смерть близких, принятие статуса, депрессию…

Депрессию я еще не пережила, мне недавно поставили диагноз - пограничное расстройство личности.

Вот те раз! Как ты все это выдерживаешь?

Как-никак людей формирует жизненный опыт, а его у меня предостаточно.

При твоем психическом расстройстве тебе придется принимать лечение?

Мне выписали антидепрессанты и транквилизаторы. Но я пока не принимаю лечение. Мой диагноз – это пожизненно, к этому нужно привыкнуть. Да, через много-много лет благодаря психотерапии мне удастся контролировать свое состояние, но депрессивные эпизоды останутся.

А АРВ-терапию ты пьешь?

Конечно, меня с детства к этому приучили. Я никогда не задавала лишних вопросов, просто знала, что мне это необходимо.

Ты уже свыклась со статусом?

Да, конечно, это часть меня, я сразу приняла это как факт. Да, с закрытым статусом было страшно, но когда я открылась – мне дышать стало легче. С другой стороны, открыть статус надо тогда, когда ты точно знаешь, что сможешь это выдержать и ты к этому готов.

Какие у тебя планы на будущее, наверняка они есть?

Мне бы очень хотелось пожить для себя. В следующем году, я хотела бы поступить на психоанализ, если получится. А еще я хочу дать себе время на то, чтобы понять - что мне нравится и чего мне хочется.

Сейчас рядом с тобой есть кто-то, кому ты доверяешь также сильно, как себе?

Да, это моя психотерапевтка. Но еще есть друзья, но, честно говоря, с доверием у меня проблемы. Меня очень много в жизни предавали. В том числе из-за этого я решила открыться, чтобы больше не чувствовать боль.

Что тебе доставляет удовольствие?

Не знаю, это проблема честно говоря.

Хорошо, каков твой идеальный выходной?

Я стараюсь каждый день проводить, как выходной. Кроме учебы онлайн, мое время занимает активизм, но это ведь не каждый день. Поэтому у меня выходные почти всегда.

Ты счастливый человек!

Нет, я хочу работать, но у меня нет ресурсов для этого. С такими перепадами настроения это практически невозможно.

А какой ты видишь свою идеальную работу?

В сфере активизма. Там мне комфортно, мне нравится этим заниматься. А еще у меня есть хобби – это фотография.

Ты, кстати, не думала сделать какой-то социальный фотопроект?

В детстве я именно этим и занималась. Меня держали в страхе, я обо всем молчала, никто не знал, что происходит у нас дома. И единственный способ, которым я могла высказаться – это фото. Первый фотоаппарат мне подарила мама, до этого я снимала на старые телефоны, даже на видеокамеру. Я постоянно фотографировала все вокруг. А еще я рисовала, несколько моих картин очень четко описывают мое состояние и призыв о помощи.

Возвращаясь к твоему активизму. С какими вопросами тебе чаще всего пишут люди?

Как правило пишут, когда не могут принять диагноз. Обычно это фразы из разряда «Я не знаю, как дальше жить».

Ого.

Да, ну а дальше я уже с каждым человеком разговариваю в зависимости от ситуации.

Ты потом долго переписываешься с ними?

В консультировании есть правило – мы не «мамочки» и не «папочки», мы не должны постоянно писать, спрашивать. Если человеку нужна помощь – он сам ее попросит. Мы не навязываемся.

Скажи, почему ВИЧ – это не конец света?

Потому что сейчас есть лекарства, благодаря которым мы можем спокойно жить полноценной жизнью, не передавая вирус, не умирая. Лекарства нас по-настоящему спасают. Когда-то да, так и было, когда не было терапии или ее сложно было достать. Но сейчас другие времена.

Скажи, почему быть активистом – это важная миссия?

Потому что в России никто не говорит о сексе, никто не говорит об инфекциях, передающихся половым путем. Но ведь все это происходит с молодежью. Многие заражаются ВИЧ, но не тестируются и не знают об этом. Мы все занимаемся сексом, ну в большинстве своем, и подростки не исключение. Поэтому они должны знать, как предохраняться, куда обращаться за помощью, каковы риски незащищенного секса.  И еще они должны знать, что есть люди с ВИЧ, которые живут полноценной жизнью и все у них, как у обычных людей. Я одна из них.

Последний два вопроса будут как у Дудя. В чем смысл жизни?

Философский вопрос, каждый сам на него отвечает. Для меня – это поиск смысла.

А в чем сила?

В знаниях, в уме.

Очень хорошо! Мы, как в той поговорке, наоборот, начали за упокой, закончили за здравие!