Меня вдохновляет мысль, что когда-то у нас будет ноль новых случаев передачи ВИЧ

Илья Пресняков – врач-эпидемиолог, заведующий отделением профилактической работы Центра-СПИД в городе Омске. Он рассказал  о том, как проходит профилактическая работа, и какие новые интересные проекты они осваивают. А также поделился с нами своими мыслями, идеями и неиссякаемой энергией.

Илья Пресняков считает, что профилактика – это недооценённая сфера медицины. И будущее, по его мнению, в сотрудничестве Центров-СПИД и социально ориентированных некоммерческих организаций.

–  Сейчас около 50% случаев передачи ВИЧ происходит от людей, которые знают о своём ВИЧ-статусе. То есть это наши пациенты. Их не надо бегать искать – с ними уже можно работать. Представьте, если нам удастся убедить всех этих людей начать терапию, показатель заболеваемости снизится на 50%! Это сумасшедшие цифры просто. 

Илья, как ты пришёл к медицине?

Это был мой осознанный выбор. В 2010 году я поступил в ВУЗ и был самым взрослым студентом на курсе. Это была первая учёба, которую я полюбил. Это было моё предназначение, я там кайфовал. Через 2 недели после госэкзаменов я устроился на работу в наш Омский Центр-СПИД. Мне было так интересно, что первые 2 года я погружался во все мероприятия, акции, лекции, семинары, которые проводились у нас в связи с ВИЧ. Я работал с ключевыми группами, с молодёжью – брался за всё, за что можно было. В основном это была профилактическая работа: я занимался снижением рисков, то есть организовывал определённые мероприятия, которые предотвратили бы распространение инфекции.

Через 2 года меня поставили заведующим отделением профилактической работы. И я до сих пор там. За это время у меня произошла интересная трансформация. Изначально я возлагал все надежды на медицинских специалистов, думал, что профилактическая медицина – она всесильная и может сама справиться со всеми целями, которые на неё возлагают. Вообще ВОЗ считает, что профилактические мероприятия могут, как минимум, на 30% снизить любую заболеваемость. Но я быстро понял, что эта работа будет гораздо эффективнее, если к ней подключить некоммерческие организации (НКО).

Взаимодействие Центров-СПИД и некоммерческих организаций – это незаменимый опыт. НКО – это те руки, которых мне не хватало.

Сотрудники НКО могут дотянуться конкретно до самого благополучателя, до которого мы дотянуться не можем. У них есть свой подход, свой язык, свои каналы, которые нам никогда не постичь, как бы мы ни старались.

Я начал знакомиться с активистами из других регионов, с их проектами, и понял, насколько они крутые. Для меня знакомство с НКО – это просто глоток свежего воздуха.  

Расскажи, откуда у тебя такой энтузиазм к работе?

Энтузиазм – это моя внутренняя природа. Мне всегда было небезразлично, что происходит вокруг. Я считаю себя неким «социальным предпринимателем», мне интересно делать этот мир лучше. Причём делать эффективно, чтобы был виден результат.  

Если собрать определённую команду, можно кардинально перевернуть подходы к профилактике. Я считаю, что это недооценённая сфера медицины. Я, конечно, понимаю, почему – потому что еле сил хватает лечить людей. Но мне повезло – в нашем Центре-СПИД есть отдел профилактической работы, и я могу заниматься профилактикой, не обременяя себя ничем другим.  К сожалению, такие отделы есть не везде.

Какие цели у тебя стоят?

Вообще есть 3 направления в профилактике, которые мы осваиваем:

• работа с общим населением (первичная профилактика);
• работа с ключевыми группами (это люди, которые больше других рискуют получить ВИЧ);
• работа с людьми, живущими с ВИЧ (равное консультирование, группы поддержки, социальный патронаж).

Сейчас я больше времени уделяю людям, живущим с ВИЧ. Здесь мне интересно выяснить источник заражения. По неподтверждённым данным, сейчас около 50% случаев передачи ВИЧ происходит от людей, которые знают о своём ВИЧ-статусе. То есть это наши пациенты. Их не надо бегать искать – с ними уже можно работать. Нужно сделать так, чтобы они пили таблетки и достигли неопределяемой вирусной нагрузки. Представьте, если нам удастся убедить всех этих людей начать терапию, показатель заболеваемости снизится на 50%! Это сумасшедшие цифры просто. 

Ещё мы работаем с ключевыми группами, а вот с общим населением – пока не так активно. Люди в целом знают о ВИЧ, но в то же время находятся далеко от этого. Они не относят себя к группам риска, в обществе до сих пор существует много мифов.

Между общим населением и людьми с ВИЧ – огромная пропасть, и её не преодолеть просто так.

Люди с ВИЧ боятся говорить о своём статусе открыто, потому что общее население не готово их принять и вообще как-то приравнять к себе. А общее население не видит эту проблему, потому что не видит людей, живущих с ВИЧ. Таких людей нет среди их знакомых – а значит, ВИЧ где-то далеко, не у нас и не с нами.

Расскажи о ваших достижениях. 

В отношении людей, живущих с ВИЧ, мы настроили социальный патронаж. Это один из проектов, которые мы реализовали совместно с некоммерческими организациями. Наши равные консультанты ездят сейчас по потерявшимся пациентам и проводят с ними работу (приводят в Центр-СПИД, передают им терапию и т.д.) Работа проходит эффективно: больше 40% охваченных адресов вернулись к терапии.

Мы хотим пойти дальше. У нас новый проект «Стремление к нулю», он посвящён пациентам, которые принимают терапию, но не достигают подавленной вирусной нагрузки. Причины могут быть совершенно разные – психологического, медицинского, социального характера и т.д. Вот с этим проблемами мы и планируем работать. По оценкам, около 50% пациентов, которые получают терапию, имеют определяемую вирусную нагрузку. Медицинский сервис здесь, можно сказать, бессилен, поскольку пациенты получили доступ к терапии. Но на следующий этап они выйти не могут. Вот здесь и должен помочь наш проект.

Как ты оцениваешь ситуацию с ВИЧ-инфекцией в стране?

Я считаю, что если дальше всё оставить без изменений, то будет только хуже. Вообще ситуация с распространённостью в разных российских регионах может быть совершенно противоположная. Взять, к примеру, Сибирь и республику Тыва. Несопоставимые показатели.

Как изменить ситуацию? Большая перспектива, на мой взгляд, в сотрудничестве Центров-СПИД и социально ориентированных некоммерческих организаций. Два года назад мы даже подумать не могли, что равные консультанты будут разыскивать потерявшихся пациентов. А сегодня это уже происходит. И это благодаря взаимодействию с НКО.

И вот у меня какая идея возникла. У нас есть главные внештатные специалисты по лечению, диагностике ВИЧ-инфекции, по детям и т.д. – нужен такой же внештатный специалист по взаимодействию с НКО. Который бы на уровне администрации объяснял возможности некоммерческих организаций для помощи Центру-СПИД, а НКО погружал в задачи Центра-СПИД. Потому что языковой барьер (я назову это именно «языковой барьер») между клиническими специалистами, администрацией и активистами мешает эффективному взаимодействию. Все они разговаривают на разных языках и часто просто не понимают друг друга: врачи говорят на медицинском языке, администрация на официально-юридическом, а НКО на более эмоционально-жизненном. Мы с этим сейчас работаем в нашем Центре-СПИД (проводим аппаратные совещания с главным врачом и т.д.), и уже достигли немалого прогресса.

А вы работаете как-то с ВИЧ-диссидентами?

Если честно, то я с этим явлением у нас в Омске очень редко сталкиваюсь. Это единичные случаи. Активистских движений я не встречал. У нас есть равные консультанты, которые работают с «сомневающимися» людьми. Глобальной проблемы с ВИЧ-диссидентами у нас нет. Люди в целом понимают и знают, с какими последствиями они столкнутся, если не будут пить таблетки.

Какое лично для тебя имеет значение работа в сфере ВИЧ?

Это моё предназначение, может быть даже служение. Эта работа меня заряжает, приносит мне удовольствие и удовлетворение.

Что тебе нравится больше всего в твоей работе? От чего глаза горят?

Это общение с коллегами из других регионов, конференции, встречи со специалистами и активистами. Там просто потрясающая энергетика. Общение с единомышленниками заряжает, появляется масса планов и идей. Также меня вдохновляет мысль, что когда-то у нас будет ноль новых случаев передачи ВИЧ. И я потеряю работу (смеётся).

Вообще подходы в профилактике едины для всех заболеваний. И мне интересно было бы организовать рабочую группу, собрать все субъекты профилактики и выработать единую стратегию для разных целевых сообществ.

Вообще большинство людей способны вести себя адекватно, жить интересно, качественно и не болеть.

Какие у тебя ассоциации возникают со словом ВИЧ?

Я устал от этого слова, я бы его заменил, если честно. Пока не знаю, на что, но мы над этим думаем. От этого слова и люди, живущие с ВИЧ, тоже устали. Хочется позитива в жизни, а оно несёт все-таки какое-то негативное значение.

ВИЧ – это уже не медицинская, а больше социальная проблема. Причём эта проблема в головах людей: что они об этом знают, что думают и как реагируют. А вообще каждый человек может внести вклад в ликвидацию этого заболевания, просто приняв во внимание, что ВИЧ существует.

Что нужно сделать, чтобы прекратить эпидемию ВИЧ?

Всё банально и просто. Есть научные разработки, которые, я верю, скоро достигнут успеха – это просто вопрос времени. Например, технология редактирования генов CRISPR, которая позволяет вырезать вирусную ДНК из клеток. Когда это лекарство выйдет на рынок – это будет настоящая революция. Главное сделать так, чтобы оно дошло до всех людей, которым необходимо.

Как ты попал на слёт для детей, живущих с ВИЧ, «Всё просто»?

Мне интересны все сферы моей работы. У нас есть подростки, живущие с ВИЧ. Я знаю, что Света и Катя (Светлана Изамбаева и Екатерина Степанова. - Прим.редактора) работают в этом направлении. И я решил поехать на слёт как сопровождающий, плюс ко всему посмотреть, как проходят мероприятия, и поучаствовать в программе. Мы у себя тоже хотим наладить работу с подростками, и мне было важно перенять этот опыт.

Какое бы ты оставил пожелание или послание людям, живущим с ВИЧ?

Для меня лично ВИЧ – это не проблема. Сейчас уже у людей не должно быть страха потерять жизнь или общество из-за этого диагноза. Я знаю 1000 примеров, как люди раскрывали свой статус близким, и всё было отлично. Я понимаю, что для тех, кто только узнал о своём диагнозе, это вопрос жизни и смерти. Но это всё пройдет.

Рано или поздно все придут к осознанию того, что ВИЧ – это не проблема.