Я стояла на мосту и хотела прыгнуть

Я хочу, чтобы люди своё мнение по поводу «спидозных» засунули себе в пятую точку.

Что для тебя ВИЧ?

Для меня ВИЧ – это инфекционное заболевание, которое легко подавляется таблетками. В нём нет ничего страшного.

Какая ты?

Я – боевая девчонка, но в то же время милая. Я говорю напрямую, не боюсь неприятных разговоров. Ещё я смелая и упрямая. Добрая и открытая. Ну и красивая, конечно, - не буду скромничать.

Я знаю, что я главный герой в своей жизни. Если бы я жила в сказке, я была бы супергероем. У меня даже есть суперсила – я вижу людей насквозь практически сразу.

Что ты ценишь в людях?

Открытость, искренность.

Что ты не будешь терпеть никогда?

Не люблю, когда мне врут. Ещё я не люблю, когда меня пытаются показать слабой.

Если бы у тебя была возможность что-то изменить в своей жизни, что бы это было?

Если честно, я ни о чем не жалею. Я живу как живу. Я не думаю о прошлом и не хочу его менять. Если я что-то изменю, то это будет уже не моя жизнь.

Когда ты узнала о диагнозе?

Я узнала о диагнозе случайно, когда моя тётя во время одной из ссор крикнула, что я никуда не поступлю и не устроюсь на нормальную работу, потому что у меня ВИЧ. Мне было лет 11. Через несколько месяцев мы с папой поехали в больницу, где мне рассказала про мой диагноз психолог.

Сейчас я знаю о ВИЧ всё: про препараты, вирусную нагрузку, пути передачи и Н=Н. А тогда я очень переживала, что из-за ВИЧ я не смогу найти вторую половинку и останусь одна.

Потом я решила, что секс – это не главное, можно и без него жить. И у меня родилась идея отношений без секса. Это мне казалось единственным возможным вариантом.

Про таблетки

В детстве я думала, что все на земле пьют таблетки, поэтому я тоже пью.

Потом я залезла в интернет и поняла, что принимаю таблетки из-за ВИЧ. А с ВИЧ живут не все люди.

А ещё я всегда гуляла только до 10 вечера, потому что в 10 мне надо было принимать лекарства.

Про маму

Моя мама умерла, когда мне было 4 года. Мне папа потом ещё целый год врал, что мама в больнице. Я всё это время ждала, когда она вернётся домой. После смерти мамы папа начал пить. А я ходила за ним хвостиком и постоянно спрашивала: «Где моя мама? Где моя мама?» И однажды он не выдержал и сказал, что мамы больше нет.

Как это нет? Я подумала, что её можно воскресить.

У нас в садике росла сирень. Я была уверена, что если найти цветок с 5 лепесточками, моё желание исполнится. Я постоянно загадывала желание, чтобы моя мама воскресла и вернулась домой. Но она не вернулась.

Мне до сих пор грустно от того, что я не была на её похоронах.

Иногда у меня появляется зависть к другим детям, потому что у них есть мама, а у меня нет. Но я не одна такая.

Когда ты поняла, что ВИЧ – это хроническое состояние, как ты восприняла эту информацию?

К тому, что ВИЧ со мной навсегда, я отнеслась спокойно. С этим уже ничего не сделать, поэтому не имеет смысла переживать.

Я же пью таблетки, значит, я не умру. Поэтому всё хорошо.

Иногда бывает грустно, конечно. Но я успокаиваю себя тем, что мне повезло, потому что от моего заболевания есть лекарства. Ну и Н=Н, конечно, тоже придаёт уверенности в себе.

Сталкивалась ли ты с дискриминацией из-за ВИЧ?

У меня тётя – человек старой закалки, она до сих пор думает, что ВИЧ можно передать бытовым путём. Например, она считает, что если я плохо помою после себя кружку и её возьмёт другой человек, у него есть риск получить ВИЧ.

Взрослые люди иногда очень упрямы, они не хотят слышать ничего нового и стоят на своём. По поводу ВИЧ у них в головах засела информация из 90-х, и для них с тех пор ничего не поменялось.

А вообще у меня было несколько историй, связанных с дискриминацией и стигмой.

В 12 лет, когда я уже знала о своём диагнозе, у меня появился мальчик. Я рассказала ему о диагнозе, объяснила всё по поводу таблеток и того, что ВИЧ не передаётся в быту. На это он ответил, что подумает. Подумал он быстро – в тот же вечер написал, что мы расстаёмся. Это было очень обидно.

Но это ещё не конец истории. Я долгое время не знала, что этот парень рассказал нашим общим знакомым о моём диагнозе. Я узнала об этом значительно позже, и только тогда поняла, почему они так обращались со мной. Например, меня начали избегать. А однажды в кампании девочки взяли у меня телефон и сказали, что его украли. Телефон, конечно, было жалко, но больше всего мне было обидно из-за того, что ко мне так относятся. Кстати, телефон вернули потом, но осадок остался.  

Когда я узнала, что это всё из-за ВИЧ, мне было очень плохо. Я хотела прыгнуть с моста.

У меня тогда была самая сильная истерика в жизни. К счастью, рядом оказалась моя новая подруга, которая меня поддержала. Когда я успокоилась, поняла, что прыгать с моста – не вариант. На этом жизнь не заканчивается.

Но тогда я думала, что теперь всю оставшуюся жизнь в меня все будут тыкать пальцем и говорить «спидозная». Так и получилось, конечно, но только с той кампанией. Один мой одноклассник до сих пор в шутку говорит «спидозная», хотя мы опровергли эти «слухи» и в школе сказали, что ВИЧ у меня нет.

Что бы ты хотела сказать тем, кто дискриминирует людей с ВИЧ?

Я хочу, чтобы вы поумнели и посмотрели, что такое Н=Н. И я хочу, чтобы вы своё мнение по поводу того, что «ВИЧ – это плохо», «ВИЧ и СПИД – одно и тоже», «спидозных людей надо избегать», засунули себе в пятую точку.

А ещё мне хочется, чтобы эти люди узнали, что чувствует человек с ВИЧ, когда его дискриминируют, бросают из-за диагноза, обзывают и избегают.

Что бы ты пожелала ребятам, которые только узнали о своём диагнозе?

Таблетки – это хорошо. Помните про Н=Н. В этом диагнозе нет ничего плохого, даже есть определённые плюсы. Не накручивайте себя. А люди, которые говорят о вас плохо, пусть идут лесом.