СМИ о ВИЧ-инфекции в РФ: Догнали и перегнали Африку

Новость о том, что каждый 50-й житель Екатеринбурга заражен ВИЧ, потрясает. И уже не важно, официально в регионе объявлена эпидемия ВИЧ или нет, — по мировым нормам это самая настоящая эпидемия, темпы заболевания хуже, чем в Африке. Но готово ли государство к борьбе с этой угрозой — не менее страшной и куда более смертоносной, чем мировой терроризм, — не только с помощью духовно-нравственного воспитания?

По словам мэра Ройзмана, ситуация с эпидемией ВИЧ в Екатеринбурге характерна для всей России. «Про эпидемию ВИЧ в Екб. Не питайте иллюзий, это ситуация общая для страны. Просто мы работаем на выявляемость и не боимся об этом говорить», — написал он на своей странице «ВКонтакте».

Ройзман не преувеличивает. В январе 2016 года в России только официально зарегистрирован 1 млн ВИЧ-инфицированных. А в минувшем году, как уже писала «Газета.Ru», Россия стала страной с крупнейшей эпидемией ВИЧ в мире.

Как следует из доклада ЮНЭЙДС, структуры ООН по профилактике этого заболевания, по темпам прироста новых случаев ВИЧ наша страна опередила большинство государств мира, включая даже страны Южной Африки — такие как Зимбабве, Мозамбик, Танзания, Кения, Уганда. То есть в каждой из них больных пока больше, чем в нашей стране (примерно по 1,5 млн человек), но больше новых случаев, чем в России, возникает сейчас ежегодно только в Нигерии — 250 тыс. заражений. Правда, там и общее число носителей вируса заметно выше — 3,5 млн человек, поэтому в долевом соотношении заболеваемость ниже — около 7,1%.

Основную причину ухудшения ситуации эксперты ЮНЭЙДС видят в том, что Россия потеряла международную поддержку программ против ВИЧ и не смогла заместить ее адекватной профилактикой за счет бюджета. Но дело, кажется, не только в деньгах, которых сегодня в России не хватает и на другие цели. Разворот страны к особым национальным духовным ценностям не мог не отразиться на методах борьбы с болезнью, которую не только РПЦ, но и многие политики в стране считают болезнью гомосексуалистов и наркоманов.

И скорее расценивают как божье наказание этим «развратникам», чем как угрозу всей нации.

Не принимая к сведению данные мировой статистики о том, что значительная часть ВИЧ-инфицированных — женщины, заразившиеся от единственного партнера, мужа.

В этом, кстати, они парадоксально повторяют советские мантры о том, что СПИД не страшен СССР, в котором, как известно, «секса не было». Еще в 1986 году министр здравоохранения РСФСР говорил в программе «Время»: «В Америке СПИД бушует с 1981 года, это западная болезнь. У нас нет базы для распространения этой инфекции, так как в России нет наркомании и проституции». Однако уже к 1988 году в стране было выявлено более 30 инфицированных, и со временем эта цифра продолжала неуклонно расти, за четверть века достигнув полноценной эпидемии.

За эти же годы в нашей стране умерло от СПИДа больше 220 тыс. граждан. При том, что сейчас, как говорит глава Федерального центра СПИД Вадим Покровский, ВИЧ лечится довольно успешно. В мире возраст смерти людей с ВИЧ соответствует среднему возрасту смерти населения. В России же он — всего 35 лет. Причина — в позднем начале лечения, большая часть пациентов поступает в больницу уже в тяжелом состоянии.

Консервативные общественники призывают бороться с болезнью с помощью пропаганды целомудрия. Сексуальное просвещение и контрацепция проходят у них почему-то по разряду пропаганды секса. Хотя во всем цивилизованном мире именно бытовое и медицинское просвещение, а не нравственные проповеди — главный способ борьбы с инфекционными и вирусными болезнями.

Одними призывами к пропаганде семейных ценностей и воздержания до брака, как предлагает та же Церковь, эпидемию не остановить.

Это поняли уже не только в Европе и США (где, кстати, поначалу тоже были сильны консервативные подходы к борьбе с этой болезнью), но уже и в Африке, и в Азии. В той же, например, Индии, где в 2015 году с ВИЧ жили 2,1 млн человек, борьба с ВИЧ ведется по международным, уже доказавшим свою эффективность программам: работа с наиболее уязвимыми слоями населения, информирование, раздача презервативов, шприцев и игл, а также метадоновая заместительная терапия. И эпидемия в стране идет на спад: в 2015 году, по данным ЮНЭЙДС, здесь заразилось меньше людей, чем в России, — 86 тыс. человек против 95,5 тыс.

Отдельная проблема — дискриминация больных с ВИЧ. С толерантностью к «иным» в России и так большие проблемы, а уж к иным «со стыдной болезнью» — дела совсем плохи. Вот люди, причем далеко не только наркоманы и проститутки, и боятся идти сдавать анализы, и уж тем более официально становиться на учет.

Остаться без работы с таким клеймом легко, а средства, выделяемые на борьбу с болезнью, в том числе на лекарства для ВИЧ-инфицированных, постоянно уменьшаются.

В то же время социальные кампании, объясняющие, что такое ВИЧ и почему заболевших нельзя дискриминировать, — одна из важных мер профилактики. В России эту тему поднимают скорее сами больные, чем государство. Из последних ярких акций вспоминается лишь откровенный рассказ телеведущего Павла Лобкова о том, как он узнал о своем диагнозе и сколько «хорошего» услышал о себе после признания.

Год назад министр здравоохранения Вероника Скворцова пророчила, что через пять лет эпидемия СПИДа выйдет из-под контроля. По словам министра, при текущем уровне финансирования к 2020 году число больных возрастет на 250%. И в этом смысле Екатеринбург — лишь один из адресов этой большой национальной беды.

Но первая же реакция на заявления минздрава Екатеринбурга была в духе «особого пути России». Председатель комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей заявила, что срочно «надо провести ревизию в морально-нравственном воспитании наших граждан».

Можно еще молебен заказать.